Теперь пастор казался напряженным, как сжатый для удара кулак. Легкая морщинка обозначилась у него на лбу между бровями.
Увы, судя по выражению его лица, ко всем уловкам Евы он остался равнодушен. Приписать ему хотя бы малейшую заинтересованность не решилось бы и самое пылкое воображение.
– Ни одного, который показался бы вам любопытным, – тихо произнес он, покосившись в сторону дороги, где, по всей видимости, его ждали дела. Как будто… ему вдруг стало скучно.
Вот тебе и на! Ева на мгновение лишилась дара речи.
– Вы могли бы пройти пешком остаток пути по этому лугу, леди Уэррен. Здесь вполне безопасно, и одинокой женщине ничто не угрожает. Но вы еще не слишком хорошо знаете местность, и, пожалуй, на первых порах не стоит совершать столь длинные прогулки. Может, вам удобнее будет подождать в карете, там намного теплее?
Ева понимала, когда следует признать поражение. Ее отвергли. Ей хотелось колотить кулаками воздух от ярости, но ее удержали гордость и… изумление.
– Заботитесь о безопасности своей паствы? – самым беззаботным тоном проговорила она. От пережитого унижения голос ее звучал чуть приглушенно.
Пастор вежливо улыбнулся.
– Охранять вас меня обязывает долг священника, но также и джентльмена.
«И снова эта холодная учтивая отстраненность», – с досадой подумала Ева.
– Прошу прощения, что испугал вас. Это вышло случайно.
Ева снова с ужасом почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, обжигая щеки.
– Со мной камеристка, – обронила она, пытаясь изо всех сил скрыть смущение. – И холод меня не пугает.
– Тогда, с вашего позволения, я вас покину. Посмотрю, не могу ли я чем-то помочь вашему кучеру.
Ева не потрудилась ответить, и пастор, отвесив галантный поклон, отвернулся. Стоя неподвижно, будто статуя, она наблюдала, как он здоровается с кучером и лакеем. Те радостно приветствовали его. Все трое негромко посовещались, сблизив головы. Взгляд Евы скользнул по напудренному парику лакея к всклокоченной голове коротышки кучера и задержался на светлой шевелюре священника. Завершив переговоры, мужчины занялись пострадавшей лошадью. Пока кучер ласково держал ее голову, мистер Силвейн нагнулся, приподнял блестящее копыто и внимательно осмотрел. Затем на глазах у ошеломленной Евы снял с шеи галстук и бережно, едва ли не нежно перевязал копыто под одобрительные возгласы слуг.