Под стеной валялась изрядная груда трупов мёртвых карликов. О том, что это лежали трупы мертвецов, а не живых, свидетельствовало полное отсутствие пятен крови. Вместо неё тела были измазаны разноцветными бальзамами. Среди всех цветов сильно преобладал оранжевый. Самый дешёвый сорт бальзама, потихоньку завезённый в Отшибину предприимчивыми торговцами из Цанца, имел такой отличительный цвет.
– А теперь, Риг, отведи-ка нас к своему начальнику, – обратился Гны к провожатому.
– К сотнику? – переспросил тот.
– Да, к нему.
– Исполняю! – и десятник повёл их в караульное помещение на верхнем уровне высокой городской стены, откуда на них уже глядел – и с немалым подозрением – бывалый мертвец в чёрных офицерских латах Карательного войска.
– Справимся? – с сомнением произнёс Флютрю.
– Справимся, – спокойно отвечал Гны, – только кашлять вовремя не забывайте.
– Кого ты ко мне ведёшь, Риг из Герла? – ядовито спросил сотник, как бы случайно кладя руку на эфес полутораручника с толстенным лезвием.
– Это господа некроманты с особыми полномочиями.
– Знаю я господ некромантов с особыми полномочиями! – рявкнул сотник с издевательской интонацией, адресованной как передразниваемому Ригу, так и обоим вновь прибывшим. – Беглый некромейстер Гны, вот кто к нам пожаловал!
Флютрю понял, что всё пропало, но напавший на него приступ кашля не позволил развить мысль в этом направлении. Откашлявшись, он подчинился магии уверенного тона Гны, адресованного сотнику:
– Ваши познания делают вам честь! Поистине надлежит прислушиваться к словам мудрецов, охраняющих стены великого города Цанц! Ни одна лиса в некромантской мантии, будь то даже презреннейший некромант Гны, запятнавший свою честь городского некромейстера позорным бегством, не ускользнёт от вашего бдительного взора!
Колкости в свой адрес Гны произносил с истинным удовольствием. Сотник слушал его внимательно, не перебивал, а пальцы отбивали «марш Смерти» на эфесе меча.
– А теперь отвечайте, как вас зовут, сотник! – продолжал Гны без особенного перехода.
– Элб из Кляма! – неожиданно высоким голоском пискнул тот.
– Пытается сопротивляться! – обернувшись к Флютрю, объяснил Гны.
– Я больше не буду сопротивляться, – повинился сотник прежним своим голосом, довольно низким.
– Ловлю на слове! – улыбнулся Гны. И действительно, он что-то такое же неуловимое, как и слово, поймал левой рукой и запихнул в рукав.