Только потом непременно наступит протрезвление. А этого мне точно не надо.
Руки скользят вверх по предплечьям, плечам, касаясь большими пальцами открытых ключиц и зарываясь через один удар сердца в волосы под косой на затылке. Губы уже жадно целуют давно подставленное беззащитное горло, скулы, обдавая горячим дыханием.
Хорошо...
Что? Соберись, тряпка! Тебе это сейчас нравится, а потом точно будет больно!
– Нет! Остановись!
Он замирает, пальцы на затылке буквально каменеют, но не причиняя боли. Резко поднимает голову не отпуская шеи. И снова эта бешеная ненависть в глазах.
– Что, Марша, настолько противен, что лечь под ублюдка кёрза ради дел ковена было приятнее? – от меня отпрянули, отворачиваясь.
От мерзкой фразы, пусть и не про меня на самом деле сказанной, становится гадко, – Идем. Пора в дорогу. Я не собираюсь тебя брать силой, – он обернулся резко и вновь притянул меня к себе, как куклу. И его губы накрыли мои в жадном поцелуе. Умопомрачительном, крышесносном. Вконец отключая мозги, размыкая губы для наглого захватчика и выбивая предательский стон.
И вот тут меня отпустили, отстраняясь и добавили холодно:
– Ты слишком горячая, моя огненная ведьма. Я подожду и ты сама будешь умолять взять тебя. Потому что никого кроме меня больше не будет. Слышишь? Слово Владеющего!
Ох, Машка, мужик-то с задетым самолюбием! Аукнется тебе ещё твоя принципиальность.
Да в любом случае аукнется. Потому что, кажется, дедушка Фрейд прав и твоё либидо точно решило, что оно хочет этого альфа-самца. И все доводы разума – правильные, кстати, и основывающиеся не просто на знаниях, но и на плачевном опыте – летят в тартарары.
А значит надо как-то выбираться из этой передряги. И побыстрее.
7. Глава 6
А сейчас, свет мой Мария Андреевна, перебирай ногами, раз вас изволили поторапливать. Все равно пытаться сбежать сейчас примерно тоже самое, что остаться у того пресловутого столба на площади с костром, разве что шанс найти на свои нынешние девяносто (ладно, не обольщайся, девяносто пять, как минимум,) приключений,( ага, типа до сих пор была скучнейшая рутина,) сильно увеличится, а финал, судя по суровости местных реалий, что успела увидеть, окажется непременно таким же. То есть амбец, выражаясь простым и понятным языком.
Я спускалась по лестнице за господином Игнисом, который посчитал, что сказал достаточно и скомандовал в своей брутальной манере, чтобы шевелилась к выходу. Когда же я пожав плечами просто направилась к двери, не вступая ни в какие споры, то ответом мне были нахмуренные брови, что вероятно, свидетельствовало о крайней степени недоумения. От Марши точно ждали яркого выступления, вот только я – не она! Так что простите, что разочаровала. Нет, порой пробивается во мне что-то инородное, заставляя вести себя импульсивнее, но сейчас, слава богу, обошлось.