Зато в голове быстро стало проясняться, а боль, что пульсировала в висках, да и по всему телу, немного утихла. Как и шум в ушах, мешающий прежде даже пытаться прислушиваться к тому, что мне говорил второй участник всё ещё не желающего заканчиваться реалистичного кошмара. Длинный немолодой дядька, с крючковатым носом и близко посаженными, слегка слезящимися глазками, одетый в какую-то хламиду, протянул к моему рту железную кружку.
– Глотай ещё, ведьма, сейчас полегчает, – вроде верную вещь советует, уже ведь стало легче, но вот голос такой злой, что любой бы усомнился в добрых намерениях.
Зрение также возвращалось. И память... Обо всем, кроме того, как я тут очутилась.
В помещении, где меня держали, в момент моего второго прихода в сознание, стало заметно светлее. Я быстро покрутила головой, игнорируя протянутое питье. Свет проникал из небольшого окошечка, что ютилось под самым потолком и было забрано решеткой. А ещё за спинами моих мучителей виднелась дверь, рядом стоял немного кривой и весьма обшарпанный табурет, и на нем притулилась плошка с чем-то маслянистым, из которой торчал пылающий фитиль. В общем, при том, что разглядывать кроме персонажей, что прекрасно подошли бы на роли массовки в фильмах о темном средневековье, особо было нечего.
– Пей, говорю, отродье! – рявкнул длинный, теряя терпение, – Керз приказал, чтобы ты своими ножками на площадь дошла, так что не выделывайся – всё равно напоим. А будут ли у тебя при этом все зубы на месте – не уверен! – Он довольно растянул в улыбке тонкий рот, а здоровяк, что так немилосердно меня тряс, радостно хохотнул.
Пещерный юмор этой киношки мог бы умилить своей примитивностью, если бы все вокруг не было столь реальным, притом со мной в главной роли. Хотелось сказать что-нибудь соответствующее моменту, но я уже достаточно пришла в себя, чтобы не нарываться.
Принцип, что если в твоей жизни произошла неведомая хрень, то сначала разберись и попытайся выкрутиться, а уж потом истери, если останется желание, я давно усвоила.
Поорать что-нибудь типа «Мы все умрем!», или выдать свои глубокие, почерпнутые долгим проживанием в общаге универа, знания обсценной лексики, я всегда успею. А пока пробуем все приемы подходящие для выживания. Я посмотрела на мужика с кружкой, как можно более дружелюбно – уж не знаю, как это смотрелось на самом деле, но лицо у него отчего-то стало встревоженным — и произнесла хрипло.