С невеселыми мыслями о своей судьбе, она вылезла из остывшей воды. Поискала глазами полотенце, не найдя его, произнесла заклинание, с помощью которого могла высохнуть. Странно, но оно не сработало, расстраиваться больше не было сил. Похоже, она утратила способность магичить. Обречено закрыла глаза от того, что с нее капала вода, было мокро и холодно. В этот момент у нее было только одно желание, быть сухой, и… о, чудо, она почувствовала теплый поток воздуха. Удивленно открыла глаза, это что же получается, магия есть, только она действует сейчас по-другому. Разбираться с этим не было больше сил. Подхватив свою одежду, она поплелась в комнату и направилась в сторону шкафа, достала чистую рубаху надела ее и повалилась на кровать, проваливаясь в сон. Но уплывающим сознанием успела отметить уже знакомое тепло в районе сердца, Гадюша вернулся и занял свое законное место, прямо напротив ее сердца.
– Кэйра, хозяйка, проснись… Кэйра, – будил ее взволнованный голос, жужжа, как надоедливый будильник, в ее голове.
– Да встаю уже я, – сонно буркнула она, переворачиваясь на другой бок, пытаясь нашарить рукой одеяло.
– Хозяйка, Калис лютует, послал меня за тобой, ну же проснись, – еще больше забеспокоился Гадюша.
Кэйра подскочила на кровати, до нее дошло, что она не в своем доме, а в чужом мире и теле. Соскочив с кровати, она ринулась в умывальню. Холодная вода быстро прогнала остатки сладостного сна. Умывшись, она развернулась на выход и замерла возле зеркала, окончательно проснувшись. Не веря своим глазам, она ошеломленно моргала, широко распахнув глаза. Она изменилась не только изнутри, но и внешне. В другое время она была бы счастлива, но не сейчас, когда она живет под боком опасного мага. Рядом с ее отражением завис Гадюша.
– Что делать будем? – забеспокоился он. – Ты стала магической сущностью, а значит, еще более ценной. Кровожадный маг будет цедить с тебя еще больше крови.
Кэйра поправила локоны темно-фиолетового цвета, чуть нахмурив такого же цвета брови красиво обрамлявшие темно-серые глаза, отливающие легким зеленоватым оттенком. Ее взгляд спустился ниже и руки сами поднялись к груди, словно удостовериться, не обман ли это. Ее грудь значительно прибавила в размере, а руки тем временем опустились ниже, повторяя плавные изгибы соблазнительной фигуры. Рубашка стала тесной, подчеркивая совершенное тело. Да, у нее никогда не было такого совершенства.