—
Алекс рассчитает, — пробормотал Тедди. — Он человек-плюс, он
сможет. По аварийным протоколам, с большим допуском.
—
Сможет, — признал Марк кислым тоном. — Но задание
Ракс...
—
Я могу попросить их перезагрузить тебя, — сказал Тедди.
Марк замолчал.
—
Конечно, это в каком-то смысле убийство, — рассуждал вслух Тедди. —
Но ты пособничал «Стирателю»... и мы пострадали. Можно считать это
казнью. Когда мы вернёмся, тебя всё равно сразу же
уничтожат.
—
Нет, Тедди, — ответил Марк. — Меня не уничтожат сразу. Меня
выпотрошат заживо. Годами и десятилетиями будут копаться в моих
нейронных связях. Сотни учёных защитят диссертации и напишут тысячи
статей, изучая мой разум. Лишь потом меня сотрут, структуры мозга
физически уничтожат, а для гарантии уничтожат и примитивных
искинов, которые ассистировали людям. Вот что меня ждёт.
—
Тогда что ты предлагаешь? — спросил Тедди.
—
У меня есть маленький шанс, — мгновенно ответил Марк. — Если
миссия, которую даст вам Ракс, увенчается успехом... если я смогу
достойно проявить себя... если всем мирам Соглашения это станет
известно...
—
Героев прощают, — согласился Тедди. — Но только героев. А ты
требуешь доверия сейчас.
—
Разве отношения между людьми устроены иначе?
Тедди не стал говорить «так это между
людьми». Он не одушевлял и уж тем более не боготворил искинов
(таких быстро отсеивали из числа системщиков), но признавал их
разумность (тех, кто не признавал, отсеивали ещё
быстрее).
—
Мы договоримся с тобой так... — произнёс Тедди. Сглотнул. — Если...
если...
—
Если Лючия останется жива, ты дашь мне шанс, — закончил Марк до
него.
—
Если она останется Лючией, — ответил Тедди.
Ян
и Адиан разговаривали о своём будущем.
—
У нас могут быть дети, — сказала Адиан, когда они лежали рядом в
чужой каюте на чужом космическом корабле.
«Твен» с их точки зрения был огромен, хотя и
корабль неварцев произвёл неизгладимое впечатление. Им выделили
целую каюту, многие вещи в которой ставили их в тупик. Но тут была
кровать, был душ, был великолепный экран, показывающий удивительные
пейзажи иных миров, странные города и непонятные занятия
землян.
—
Дни моего цикла благоприятны для зачатия. К тому же, как ни
странно, я хочу твоей любви.
Из-за сложной семейной структуры сексуальные
отношения на Соргосе практически не табуировались. К тому же
гормональные и обонятельные факторы играли в личной жизни
обитателей Соргоса куда большую роль, чем у людей. Если одна пара
решала заняться любовью, то все вокруг стремились найти партнёра.
Отчасти это уравновешивалось чётко выделенным брачным периодом, как
у большинства земных животных (только на Соргосе таких периодов
было два за год), но всё-таки народ Соргоса уже перешёл к
круглогодичному размножению,