- А где же «Смирно! Служу Кираху!», ну, Оксана Ивановна? –
вставил отец и тут же стушевался: - Я пошутил. И яблоки таскать с
собой не надо. Зарядится – часов на пять хватит. Потом снова тебе
заправлю.
Из длинного и малопонятного для неё разговора Мюи вынесла только
одно.
- Милый! А ты можешь заказать мне такую же картину, где я буду
как Настья? Красивую, как лики в иконах в соборе Моуи?
- Непременно, - надо лишь вспомнить, куда забросил свой
смартфон, в ноль разряженный. - Только одетая и пристойная. Ты –
жена глея! А не…
- А не какого-то брента, - удовлетворилась Мюи.
[1] Для тех, кому не посчастливилось
учить в добровольно-принудительном порядке историю КПСС: это
отсылка к лозунгу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» (в другом
переводе – объединяйтесь) из Манифеста коммунистической партии.
7.
Первым делом Верун напомнил мне про угрозу свести его рощи под
корень. Больше месяца прошло. Диво, что только сейчас заговорил об
этом. Старикашка – вредный. Все вредные злопамятны.
- Тебе бы только ругаться. А я угощенье принёс. С праздником,
дед!
- С каким ещё?
- С Новым годом. Первое января сегодня. Неужто Иван Павлович не
рассказал?
- Так месяц назад был…
Возражение не помешало ему разложить мамину передачу на
заснеженном пеньке и вонзить зубы в хлеб с козьим сыром, запивая
наливкой.
- Месяц назад был Новый год по исчислению Мульда, 1 декабря.
Сегодня – по традиции моей Родины. Хотя, если вернуться в Дымки,
там 1 июля. В нашем с дедушкой мире тоже двенадцать месяцев,
связанных с Луной. Это такое ночное светило…
- Знаю, был у вас, - перебил божок едва разборчиво, чавкая
полным ртом.
- Удивляюсь, здесь нет местной луны, но те же двенадцать
месяцев.
- Все миры связаны. Твой разум мелок, чтоб понять.
Кольнуло. Первый раз за всё время знакомства заговорил столь
унижающе. Сердится. До сих пор.
- Дед! Ты всё про ту угрозу?
- Ну!
- Так сам негодуешь, когда кто-то твои деревья ломает. Людей
караешь, а на животных бессильно глядишь… В ноябре таким неразумным
животным была мамина глупость. Нерождённый ребёнок для меня –
ценней, чем для тебя сотня деревьев. Только ты мог помочь. А
помощник, частичка твоя, стал ныть: не пойдёт он сюда. Вот и
сорвался я. Прости.
- Он больше твоя частичка теперь. Оттого скоро станет глупее,
чем мои тупые верьи. На него бы и орал.