– Вот дерьмо, тут целая куча передач, – пробормотал я.
Конечно, я уделял больше внимания коробке передач, чем воротам, и почти не заметил, как снес их с петель. Двигатель заглох, и Чак влез в кабину на пассажирское сиденье.
– Как раз вовремя, – сообщил он, после чего начал тихо похрапывать.
До казарм надо было проехать всего две улицы, но я был так пьян, что потерял всякое чувство направления. Когда нас остановили восемь «Хаммеров» с военной полицией, я был уже в десяти милях от дома, раздолбал три машины и одну караулку. В общем и целом, не столь уж прекрасное завершение прекрасной ночки. На трибунале ответственный офицер, полковник Ларет, сделал мне поблажку. В первую очередь потому, что фура, которую я угнал, не подняла на воздух половину штата. Мы и понятия не имели, что грузовик был набит взрывчаткой «С-4». По справедливости, меня могли бы приговорить к пожизненному заключению в «Ливенворте»[27] только за это. Когда все закончилось, я лишился двух полосок (разжалован из сержантов в ефрейторы), трехмесячного оклада, и на год застрял в казармах. Чака лишили одной полоски только за то, что он залез в кабину. Еще его перевели на другую базу – в Японию, на Окинаву – чтобы впредь мы не могли сеять хаос вместе. Я, конечно, дико скучал по Чаку, но уж лучше так, чем пожизненное в «Ливенворте» – которое вообще-то равнялось семи годам заключения, учитывая тяжелый труд. В общем, если коротко, то технически я водил большую фуру… хотя у меня и не сохранилось никаких воспоминаний об этом.
Как оказалось, за «Лоуис» было припарковано три грузовика. Два все еще загруженных, а третий выглядел так, будто его только что закончили разгружать. Этот-то и был нам нужен. Мы рассредоточились по погрузочной платформе – к счастью, эта была освещена ярко, как улица майским днем. Свет порадовал нас, а вот то, что мы увидели – нет. Здесь, похоже, состоялся краткий, но кровопролитный бой. Кое-кто из зомби умер вторично, как и многие из водителей и грузчиков. Они дрались цепями, монтировками и даже швабрами. Весь пол был залит кровью.
Единственным признаком жизни тут было непрерывное жужжание мух. Что интересно, мухи, которых я считал самыми мерзкими созданиями на земле наравне с тараканами, не желали иметь ничего общего с зомби. Они сплошным ковром покрывали тела людей, но на зомби ни одна даже не уселась. Даже летающие тараканы знали, что этого делать не стоит. Я был рад, что на дворе было начало декабря, а не пышущий жаром август – вонь и сейчас шибала в нос. Не хотелось даже представлять, каково бы это было при тридцати семи градусах. Я подумал, что неплохо было бы оттащить тела с погрузочной платформы на парковку, но потом понял, что особого смысла в этом нет. В самом магазине наверняка валялась еще куча трупов, а тратить драгоценное время на уборку мы не могли.