Разговор между мною и новыми хозяевами дома сразу же заладился и принял задушевный оттенок, и в этом разговоре за чашечкой чая не было пауз, неловких и неуместных. За разговором я узнал о том, что Всеволод по профессии и по образованию был скульптором, в свое время он закончил Суриковкое, а Анна – инженером – строителем. Про себя же я им обозначил кратко, исходя из принятых норм приличия между добрыми и хорошими соседями… Что в годы девяностые я занимался бизнесом кое-каким, а в начале двухтысячных оказался не в нужном месте и не в нужный час, вследствие чего остался ни с чем. Я подразорился и подзаболел, телом и душою. И для пользы своей и в силу обстоятельств, по большей части от меня не зависящих, я уехал из Москвы и обосновался в этой деревеньке для радости душевной и для пользы здоровья и тела своего тремя годами ранее означенного времени…
В следующие полтора месяца мы с моим новым соседом особо приятельских отношений не поддерживали, но от случая к случаю здоровались и обменивались друг с другом ничего не значащими фразами и репликами… Типа:
– Как дела, как здоровье?
И так далее, и так далее… И тому подобное, и тому подобное:
– Все по-прежнему, все по-прежнему.
Дровишки на зиму я к тому времени наколол, но колун соседу так и не возвернул… А зачем? Он ему не нужен был в то время, все равно провалялся бы без дела. А все потому, что каждой вещи нужен свой хозяин. И колун Всеволода обрел наконец-то своего хозяина. А через некоторое время обрела своего нового хозяина и тележка генеральская, надежная и крепкая, как танк, и стремянка давности пятилетней. И нельзя было сказать, что я по-хамски заигрывал себе эти предметы обихода домашнего у своего нового соседа. Нет, ни в коем разе, так Боже упаси, к чему мне это. Он сам беззастенчиво и чуть ли не нагло предлагал мне взять их у него во временное пользование. (Скорее навязывал силком, что ли, пихал, а не предлагал.) Надо отметить, что это доставляло ему несомненное удовольствие. А мне каково было отказываться, когда надо, вот и брал. Дают – бери, но, прежде чем взять, подумай сто раз, как бы отдавать потом не пришлось. Он как бы навязал мне и колун, и тележку, и стремянку, а обратно вернуть почему-то и не просил. Я пару раз пытался возвернуть ему колун, но Всеволод в ответ на это говорил мне, по сути, одно и то же: