Цивилизация, завезённая попами и торговцами, не оторвала их от земли, а ещё больше захлестнула мутью суеверий, утверждённых церковью, и водкой. Разбойничья торговля и беспощадные подати ещё усилили бедность.
Люди потеряли больше, чем нашли.
Cтрада – тяжёлая, ломовая работа, натужные труды и всякого рода лишения, летние работы земледельца, особенно шесть недель жнитва и косьбы, уборка хлеба и покос.
Даль «Толковый словарь»
Страда.
Это слово не будит в нас его первоначальный смысл. Но оно точно выражает условия уборки урожая в старое время.
Жаркое солнце потухающего лета словно выливает свой неизрасходованный запас тепла. Земля, перегретая солнечными лучами, обдаёт удушливым паром, от которого кружится голова, от которого ты готов упасть на горячую землю и забыться тяжёлым покоем. Только громадным напряжением воли можно удержаться от этого обморочного состояния. Рожь поспела. Тяжёлые зерна её градом падают на землю, а ведь это – голод. Нужны последние усилия, чтобы спасти эти драгоценные зёрна, дающие жизнь, здоровье, радость. Терпеть, напрячь все силы, но спасти эти зёрна, а усталость и боль пройдут. Они забудутся в тёплой избе зимними вечерами, когда вкусно пахнет свежевыпеченным хлебом.
Эти мысли подгоняли каждого, бьющегося на своей полоске.
Скорей! Скорей!..
Но Варваре Кротовой тяжело. Большой живот не даёт согнуться. Мучительно ломит спину. Временами она чувствует, как мучительно ворочается у неё в животе существо, которому передаются муки материнского организма.
Временами она тяжело падает на землю, закусывает руку зубами и, пересилив боль, снова тянется к серпу, снова режет рожь с тяжёлыми кистями колосьев.
Но боль нестерпимо ударила в спину, рвала тело, сводя судорогой мышцы. С дикими, помутившимися глазами, по-звериному рыча, на четвереньках ползла Варвара к меже, под куст, где стояла вода.
– Прецистая! Бласлови и помилуй!1
Она кусала губы, подавляя стоны, готовые вырваться из груди. Но стонать нельзя: кругом работают мужики.
– Сраму-то!
Василий заметил, что жены нет на жнивье. Осмотревшись, он заметил, что она лежит на меже под кустом.
– Я те покажу, стерво. Я те, барыня, подбодрю кнутовищем-то!
Но когда он увидел измученное восковое лицо жены, окровавленные руки, мокрый сарафан и розовый живой комочек, он смущённо начал топтаться на месте, нелепо перехватывая кнутовище из руки в руку.