Иногда в уездном городе я встречаю их, бывших моих героев общаги. Ностальгия проигрывает грусти при таких встречах…
В это время поиска и нравственного опустошения меня подхватили мои новые приятели – евреи. Как рассказать о них? Пожалуй, с анекдота вернее всего.
– Хаим, ты слышал новость?
– Ну?
– В зоопарке родился слонёнок!
– А как это отразится на евреях?
Когда пишешь о друзьях-евреях, хочется улыбаться – не пойму с чего, но как-то веселеет. Хохмы, приколы, розыгрыши – и почти всегда в тему. Мифы о жадности этих парней преувеличены в разы, но что меня всегда поражало – непоказное уважение к родителям и большое трудолюбие. Та самая этика, без которой нет рыночной экономики. Мой брат мне рассказывал (он учился в Германии 7 лет), что если с немцем договориться о любой работе, например, помывке сортира, он сделает ее хорошо. Всегда. Неважно, сколько денег платится. А еврей тоже сделает хорошо, но с улыбкой и шуткой. А вот наш родной человек обязательно будет чем-то недоволен… И часто договор не дороже денег. И в то же время евреи блюдут свой интерес, но как-то ненавязчиво.
– Товарищ Рабинович, Вы любите Родину?
– Конечно, люблю! От всей души.
– А Вы готовы отдать за неё жизнь?
– То есть?
– Ну, умереть за неё Вы готовы?
– Вы меня, конечно, извините, но кто же тогда будет любить Родину?
Недавно ходил на Московский кинофестиваль. Смотрел короткометражные фильмы без звука режиссера Евгения Кондратьева. Просто абсурд, гротеск, быстро пенящиеся рисунки, по экрану ползают линии, нет звука, люди, все падают, умирают, убивают, душат друг друга, животные, дети, убыстренные многократно кадры, все черно-белое, драки, торты, ванны, костюмы. Как будто рассказы Хармса, но неоформленные и очень быстро читаемые – это мне напомнило те дни становления. Хаос, идеи, мечты, разговоры ни о чем, книги обо всем, новые аккорды на гитаре, печальные взгляды, суровые мысли, воображаемые ножи, эротические сплетни, рестораны на халяву, девочки-динамистки, дискотеки с ожиданием чего-то… Все смешалось. Было страшно и весело. Не было денег. И из этого всего стали вырастать песни. Мои песни. Мне нужен был кто-то, с кем бы я это играл и обсуждал.
Некоторые рифы группы Metallica мне очень напоминали скрипки. И я нашел еврейского скрипача. Он тоже жил в хаосе. Тогда я узнал, что есть город Брянск. Он приехал оттуда в наш город стать великим стоматологом. Но его невзлюбил Бельченко – фамилия преподавателя-фашиста. Он преподавал патфизу (патологическую физиологию) и ненавидел евреев. И другу-скрипачу пришлось уехать, но до того были еще три года, и за это время мы с ним много чего успели.