– А уж это Искусство, – добавляю я, – пережило такое, что нам и не снилось. Пошли… Я знаю, куда мы пойдём. Есть одна моя любимая картина, я как-то о ней рассказывал.
Мы пошли по музею и, дойдя до Октябрьской лестницы, поднялись в третий этаж.
Здесь, перед нами парила Немезида – богиня Возмездия.
– За что же ты нас так долго преследуешь? – задаёмся мы единственным вопросом.
Но в зале гробовая тишина. Молчит богиня.
Мы смотрим на летящую с белыми крыльями женщину, в одной руке у которой меч, а в другой струятся песочные часы, отсчитывая последние секунды жизни преступника, и понимаем, что сегодня она пролетела мимо, пожалев инженеров и на этот раз.
Легче на сердце не стало, душа не согрелась, и мы ушли к себе на Миллионную.
…А уже там, с трудом дождавшись шести вечера, закрыли отдел и спустились в «Бочку». Было одно желание – выпить, чтобы забыть мнимую пропажу, допросы следователя, Витин подбитый глаз, звон и брызги богемских подвесок люстры Павильонного зала и обычную российскую глупость – заболтаться и оставить в кафе дорогущую вещь, по международной кличке – «Panasonic».
…С тех пор у нас ничего не пропадало, люстры продолжали радовать своим целомудрием и мы уже никогда ничего не теряли.
А в «Бочку» заходили с одной лишь только целью: выпить чашечку кофе, как говорил Андрей Миронов, да попробовать свежей осетрины, но только первой свежести, как настаивал всемогущий Воланд.
Минуло пятнадцать лет, я вернулся в свою космическую специальность…
Но страна к тому времени, уже стала совсем другой…
А из маленькой двери Зимнего дворца, как-то тихо и незаметно, вышли революционные матросы и солдаты, чтобы уже никогда туда не вернуться, и растворились в праздной толпе Дворцовой площади.
Они тоже стали другими…
«Что тебе снится, крейсер «Аврора», в час, когда утро встаёт над Невой?
Что тебе снится…?».
Но спит «Аврора», спит Дворцовая, спит Эрмитаж…
Революций, похоже, не предвидится.
«– Сашенька, Сашенька! Читаю твои письма и понимаю, что хотела бы приехать к тебе, хоть на выходные…»
Из одного моего рассказа.
«– Может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины»
А. Куприн «Гранатовый браслет»
К своим сорока годам, Александр Скворцов женился и развёлся, не посадил ни одного дерева, не родил ребенка и не построил дом.