«Так, ясно, – подумал Андрей, – астральные марионетки. – (Он забыл, что если следовать этой логике, то и сам не так давно был подобной марионеткой) – Маскарад продолжается. Были Пьеро с Арлекином, теперь кукольные рыцари в полный рост. Злые рыцари похитили добрую принцессу. Это, наверное, намек на то, что я – смелый принц и должен ее освободить, как положено в любой нормальной сказке. Что ж, на Земле я весьма сомнительно попер бы с тоненькой шпажонкой на десятерых здоровенных жлобов, по самую маковку закованных в железо – даже ради прекрасной принцессы. Здесь же, думаю, не все так страшно, как выглядит на первый взгляд – думаю, они не страшнее какой-нибудь паршивой лярвы, скорее всего они что-то вроде этих лярв и есть, только выглядят внушительно. В конце концов все это только причудливая игра энергий».
С этой мыслью Андрей лихо взлетел в седло (он мог бы взлететь и в небо, но такой задачи на этот раз не было), конь взвился на дыбы, и пришпоренный хозяином, с места пустился в галоп наперерез двигающемуся увесистой рысью отряду. Он вспомнил, как покруче Брюса Ли расправлялся с серо-коричневыми лярвами, как лихо рубился по-самурайски, а потом перестреливался по-ковбойски со своим двойником, и подумал, что, наверное, сейчас не хуже сможет затеять средневековую рубку на конях. Эти навыки, в зависимоти от ситуации, приходили сами собой – все зависело только от состояния духа и количества личной силы, которая – Андрей это хорошо чувствовал – сейчас из него просто била ключом. И не важно, выделываешь ли ты при этом затейливые Шаолиньские «хвосты дракона», наносишь ли разваливающий «плащ монаха» самурайским мечом, либо, подобно Гендальфу, швыряешь в противника огненные шары – все это лишь причудливая игра энергий, и форма имеет второстепенное значение.
Андрей, как вихрь, налетел на словно бы ничего не подозревающий стальной отряд и, выхватив свою легкую шпажонку на скаку рубанул переднего рыцаря (тот, который вез пленницу при приближении Андрея предусмотрительно спрятался за спины товарищей) сверху вниз – в то место, где шлем вместе с забралом соединялся с остальными латами. Как он и предполагал, легкая шпажонка вместо того, чтобы разлететься вдребезги о полусантиметровую броню – что должно было произойти в условиях земного боя – выпустив сноп искр, словно из петарды, снесла голову воину. Тот не успел даже поднять меч, и как сноп, полив траву фонтаном крови, повалился с коня, а шлем с забралом (в темноте Андрей не разглядел, есть ли там голова) со звуком консервной банки запрыгал по гравию аллеи. Остальные воины, сразу не успев среагировать на мгновенную гибель товарища, слегка отступили назад и ощетинились мечами, булавами и кистенями.