А впрочем, возможно это знал не Рам, возможно это знал Андрей, в астральном сознании которого чудесным образом переплетались знания и чувства Рама и Андрея. Он ясно увидел то, чего физическим зрением не мог видеть Рам, поскольку тело его к тому времени уже было мертво. Дурга врывается в комнату Рама, при этом Андрей четко понимает, что она ужаснулась своего поступка и бросилась исправлять ситуацию, но, как оказалось, слишком поздно. И тогда в отчаянии она обнимает и целует бездыханное тело мужа и с судорожными рыданиями повторяет: «Я не успела, я не успела, прости меня, любимый, прости». Затем она подходит к шкафчику, где стоит недопитый хрустальный сосуд с отравленной Сомой, наливает бокал, выпивает его и ложится рядом с Рамом. Вскоре она засыпает и сон ее незаметно переходит в смерть. Дальнейшее Андрей видит словно бы глазами Дурги, но продолжая себя осознавать Андреем и отчасти Рамом: это была та самая сцена, которая происходила с Рамом в неизвестной горной местности, но увиденная глазами Дурги, и когда Рам, превратившись в могучего горного орла, расправил крылья и улетел, статуя Дурги претерпела обратные изменения от каменного истукана до живого существа. Но существом этим была уже не прекрасная жрица храма Кали Воительницы, а гибкая пятнистая самка ирбиса. И эта астральная копия, так же как копия Рама, вскоре нашла свое тело в физическом мире, превратившись в реальную горную кошку. Правда не надолго: их последняя встреча с Рамом в образе снежного барса и беркута оказалась последней. Правда, зачем было нужно это повторное убийство друг друга в зверином и птичьем обликах Андрей так и не понял.
Все это в мгновение пронеслось в его сознании, он уже и сам не знал, кто в большей степени – Рам или Андрей, в его памяти вспыхивали эпизоды и каких-то других жизней, происходивших в самые разные времена.
Помимо хорошо знакомых ему эпизодов из жизни Фауста и Рама, откуда-то из глубины его природа, словно первые пузырьки в доведенной до кипения воде, начали всплывать незнакомые сценки, которых в своей реальной жизни он никогда не помнил. Пока это еще были сцены вроде бы увиденные со стороны, и тем не менее ощущение, что все это происходило именно с ним, крепло от раза к разу, хоть люди были незнакомы и эпохи угадывались с трудом.