– А как же я? – опустила Аня глаза, уставшие от мерцания ее собеседника.
– Посмотри на себя, – улыбнулся юноша, в той фазе, в которой ты находишься рядом со мной, образ твой не меняется.
– Аня осмотрела себя: каким-то образом из прекрасной демоницы, облаченной в инфраметалл, она превратилась в девочку-мечту: …разве не этого платьица снег как дуновение вился во сне? Разве не этот полуовал прутиком вереска я рисовал?
Платьице ее чем-то напоминало морскую пену, которая художественно облекало стройную фигурку морской наяды.
– Что-то от моря во мне, – удивленно перевела взгляд на Гермеса Аня, – ноя всегда боялась воды. Даже в астрале, хоть знала, что там утонуть невозможно. А сейчас? Сейчас я совсем не боюсь воды… моря… даже наверное могла бы там жить. Странно, и это на сухом камне, посреди сухой пустыни. А у моря Вечности – такого ласкового и кроткого, я всегда ощущала себя чуждой водной стихии.
– А теперь снова взгляни на себя…
в этот момент внутреннее состояние Ани изменилось, она опустила глаза… та же девочка, но только белое платьице уже не носила следов морской стихии, и хоть облик ее изменился мало, ощущение, что она морская наяда исчезло, и восстановилось более привычное, в котором большие водоемы внушали ей чувство тревоги.
– Это две микрофазы – сказал Гермес, – но только в этом участке бифуркации. В действительности их гораздо больше, как и у меня, просто мы лучше знаем друг друга в этих микрофазах.
– А можно к чему-то одному прийти, – поежилась Аня.
– Для этого нужно выйти из бифуркации. Но тебя для того и пригласил сюда наш общий друг, чтобы в магистральном пути не совершилась великая беда. А пока придется мириться с подобными мелкими неудобствами. Кстати, ты меняешься совсем незначительно, просто в одном случае на другом конце причинно-следственной цепочки ты тонула и спаслась буквально чудом, в другом – ты полюбила море всей душой и посвятила ему свою жизнь. Но сейчас это видится лишь в одной из миллиона возможностей.
Аня поморщилась от постоянно меняющегося ощущения. В одном варианте ей хотелось тут же без проволочек отправиться на поиски моря, в другом – ставить все как есть без изменения, поскольку ей вдруг начинала нравиться эта знойная бескрайняя равнина и эти древние выветренные горы.
– Скажи, – посмотрела она в золотые глаза Гермеса, – что это за место, и почему так пустынно и нет даже намека на присутствие человека? Конечно, в пустыне человек – редкий гость, но бедуины всю жизнь живут в пустыне, кочуя с места на место. И потом я не знала раньше, что среди пустыни может быть целый горный хребет.