Я сошелся с ними с год назад, когда бывшие институтки, сиротки, в силу ряда причин внезапно оказались на улице без малейших средств к существованию. Вот в этот сложный период своей жизни они и встретились мне одним дождливым осенним вечером.
История нашей встречи была банальна, как пьяный удар ножом в трактире. Девочек попытался прибрать к рукам Виктор – местный сутенер, но, на его беду, мне в тот вечер не сиделось в четырех стенах. В итоге Виктор отделался сломанной рукой и челюстью, но остался жив, за что потом искренне благодарил, а девочки переехали жить в мой дом.
Да, несмотря на низкую доходность работы, у меня все же имелся собственный двухэтажный особняк, доставшийся по наследству от родителей, в достаточно спокойном районе. Первый этаж я использовал под рабочее пространство – там находилась приемная, небольшая библиотека и кабинет, а второй – жилой, его я предоставил сестрам в полное владение, оставив себе лишь родительскую спальню.
От сестренок я ничего не требовал, живут и пусть живут, места хватает, но они как-то внезапно взяли бразды правления в собственные руки. Вскоре дом сиял чистотой, которой он не видел уже лет пятнадцать, с самой смерти родителей. Слуг я не держал, время от времени пользуясь услугами приходящих уборщиков. Поэтому дом преобразился – настолько он обновился, очистившись от пыли, заблестев свежевымытыми стеклами и натертым паркетом. А уж как сестры готовили! Пальчики оближешь!
Интимная же наша жизнь также началась по их личной инициативе. Клянусь, я не принуждал ни одну из них к близости и даже в мыслях этого не держал. Но однажды вечером в мою спальню пришла Лиза, а на следующий вечер – Петра.
Близняшки, похожие как две капли воды лицами, были разные, как день и ночь. Лиза – солнечная, скорее рыжая, чем русая, обладала веселым, живым характером, много смеялась и болтала, даже когда этого не требовалось. Петра же характер имела мрачный и предпочитала красить волосы в радикально черный цвет, говорила мало, но в постели оказалась необычайно темпераментной и страстной, видимо компенсируя этим свою обычную нелюдимость.
Признаюсь, в те дни я был слегка шокирован происходящим. Нет, я вовсе не относился к числу пуритан и на общественное мнение мне было глубоко наплевать, но жить сразу с двумя, как с женами, – это даже мне казалось несколько чересчур. Но сестры убедили меня, каждая по-своему, что волноваться совершенно не о чем и что это исключительно их личный выбор, а уж мое дело – принять его или отвергнуть и выставить их из дома. Разумеется, выгонять их я не собирался.