– Стой, красавица, – внезапно дернули меня за руку. – Позолоти ручку – о том, что ждет тебя, расскажу.
Передо мной, словно из-под земли, появилась цыганка. Причем не из тех, что на рынке орехи да золото скупают, крашеные под блондинок, но в неизменных длинных юбках и с сигаретой в зубах, а классическая. С большим цветастым, несмотря на июньское тепло, платком, в широкой многоцветной, уж точно не на рынке купленной юбке, с ожерельем из монеток на «могучей груди» и с курительной трубкой в руках. От трубки шел подозрительно сиреневого цвета дымок и странный запах.
Я оглянулась вокруг в поисках других цирковых зазывал, поскольку улыбающаяся желтыми зубами мадам передо мной выглядела уж слишком нереально ярко для обыденной серой жизни.
– Всю правду скажу, – вещала цыганка, не отпуская моей руки.
– Так уж и правду, – усмехнулась я.
С детства пугливой не была и данного контингента абсолютно не боялась. У моей бабушки в соседях целый табор был. И, поверьте, этот табор мою бабулю боялся сильнее, чем вся округа боялась самого табора.
– Всю не всю, а кое-что скажу, – прищурила чернющие глаза старая цыганка и затянулась странной трубкой.
– Верю, – кивнула я. – Да только вот беда – ручку тебе позолотить мне нечем.
– А ты мне не золото дай, а ту монетку, что у тебя во внутреннем кармашке сумки лежит. Она тебе все равно только мешает, а я ее на хорошее дело пущу.
А вот это мне уже не понравилось. Про монетку не знал никто. И дело не в том, что цыганка знала о монетке, дело в том, что она точно знала, что с монеткой было связано.
– Это на какое же? – я ухватила сумку покрепче, просчитывая пути отступления от странной тетки.
– На хорошее, – с нажимом сказала она. – Ну не всем же тебе доказывать, что учиться тяжело.
Сафронов! Вот хитрец. И додумался же цыганку мне подсунуть.
Я сразу расслабилась, понимая, что все это розыгрыш, и если что-то сейчас случится с моей монеткой, то не видать Сафронову зачета как своих ушей.
– А давай, – широко улыбнулась я цыганке, представляя, как буду отыгрываться в понедельник на нерадивом студенте.
Заветная монетка, цель которой была напоминать мне о том, что ни перед кем нельзя раскрывать свою душу, перекочевала в темную руку, увешанную тяжелыми перстнями да браслетами.
Цыганка мигом зажала ее в своей руке, дунула в кулачок и тут же, улыбаясь, раскрыла пустую ладонь.