— Дык коров-то пожрали, — робко высунулась из толпы какая-то
бабка. — И пьяницу Хуана зверь загрыз. А по ночам-то воет, страсть!
Кто, если не ейное чудище?
— Ты, бабка, совсем от старости ослепла и оглохла? — рявкнул я.
— Это свинья! — Я ткнул концом кинжала в опутанного кучей сетей
кадавра. Тот ворочался и злобно хрюкал. — Свиньи не воют! Да что
лясы точить, смотри! — И я с легким, но таким приятным ощущением
отмщения пнул кадавра. Тот возмущенно завизжал прямо как настоящая
хрюшка. — Слышала? Похоже на вой?
— Ить, — бабка засомневалась, толпа загудела растерянно. Но эти
ублюдки уже настроились на судилище и так просто святую не отдадут.
Уроды, а! Прибить бы всех одним ударом силы — так мне сейчас
местный храм на хвосте нужен, как капкан на волчьей лапе. К тому же
голос мой святая могла не узнать, лица она не видит, но чтобы магию
спутать — это надо не святой быть, а наглухо отбитой. Так что
массовое жертвоприношение городка Эхенова придется отложить до
лучших времен. Но я запомнил.
— Поймаю я вам настоящего зверя, — хмыкнул я и пнул ближайшего
толстопузого лавочника, у которого всего минуту назад отобрал
здоровенный дрын с копейным наконечником. Охренеть, урод собирался
проткнуть мою добычу этой дубиной! — Но чтоб тихо мне! Девушку не
трогать! Где у вас постоялый двор? Лучшую комнату и лекаря!
Живо!
М-да. Судя по состоянию моей святой и всех остальных, отбивалась
она яростно и довольно умело. В толпе тут и там народ подран, побит
и порезан. И покусан свиньей. Но что может девчонка без боевой
магии против стольких обозленных людей?
— Если вернусь и недосчитаюсь хоть волоска на ее голове, я этого
зверя вам прямо на площади выпущу. Будете ловить свое чудовище
голыми руками!
— Так а если сама помрет? — робко спросили из толпы.
Я резко обернулся. И понял, что сказавший, шатт его за ногу,
прав. Кажется, сжигать эти недоумки собирались уже труп… Из-за
алого цвета платья сразу не было заметно, что оно все залито
кровью.
— Убью! — В глазах потемнело от бешенства. Мое! Не сметь
отнимать у меня удовольствие отомстить! — В сторону!
И подхватил бессильно обмякшее святое тело на руки. Шатт! Как ее
еще ветром не унесло? Она же ничего не весит! А самое главное, как
мне, темному, ее лечить-то?! Я ж только умертвия поднимать
умею…
Алла
И пусть отношение ко мне предыдущих селян говорило само за себя,
я все равно не ожидала, что так получится. До сих пор мне лишь
плевали вслед или хихикали за спиной, но охотно покупали разные
травы, которые мы с Хрюшей собирали в лесу. И шкурки крыс покупали.
Хватало на крупу и соль, а также на любимую здешнюю приправу —
сушеный чеснок.