— Куда прешь, ду-у-ура! — чужой крик забил уши, напрочь отрезая
для меня любую возможность сориентироваться. А потом был удар,
такой силы, что показалось — я словно разлетелась на части. Одна
упала на шершавый асфальт, а вторая все летела, летела… пока не
врезалась во что-то.
Это что-то всхлипнуло и вдруг зарыдало так, как будто это его…
то есть ее убили.
Инсолье
«Раз и два — это не только слова, — повторял я в голове детскую
считалочку, ожидая, когда к моему костру поднесут факел. — Три,
четыре — меня нету в этом мире».
Искаженные лица толпы прекрасно дополняли создаваемую мной
картину будущего страшного суда.
Огонь лизнул мертвое дерево и пропитался его силой. Идиоты…
какие же они здесь все сволочи и идиоты! Пока меня держали в
удручающе пустом каменном мешке, в котором даже пыли не было, я
действительно не мог ничего сделать. Потому что камень — не
мертвый. Он просто очень медленный и лишь оттого кажется
неподвижным. Если бы меня придушили или обезглавили прямо там, как
хотел обладатель белого плюмажа и все его совы-прихвостни, у них бы
получилось. Но кое-кто захотел справедливости для преступника!
Честного суда и последующего «очищения» души! Ха! Я, наверное, еще
как-нибудь поблагодарю ее. Искренне поблагодарю, а потом… потом
видно будет.
«Пять, шесть — у меня для вас, гниды, есть весть».
К моим ногам они сами бросили силу смерти аж дважды. Мертвая
древесина, срубленная. Та, жизнь которой прервали насильно,
остановив движение соков. А теперь ее еще и жгли, убивая второй раз
все, что успело в ней завестись.
Я не маг огня, тут вы все правильно вычислили. Но… Всегда есть
одно маленькое, но очень значительное «но». Хотя нет. В вашем
случае это — одно. Большое. Но! Которое полностью перевернет наши с
вами судьбы.
«Семь, восемь — искра ударит оземь.
Девять, десять — кто смерти сеть развесил,
Сегодня собирает урожай!»
Огненная стена вырвалась вверх и в стороны, извиваясь в такт
моему смеху. Колодки, в которые меня запихнули, тоже были
деревянные, и ускорить их смерть в пламени уже ничего не стоило,
хотя и пришлось перетерпеть боль. Ничего, залечу. Все залечу. А вот
вы… вы, церковные падальщики, сейчас сгорите заживо! Точно так же,
как только что хотели сжечь меня. И как удобно, что вы разлили эти
волшебные благовония, не так ли? Толпа будет искренне думать, что
вы просто исчезаете в божественном свете, да! Хм, чудесный запах…
пусть я и предпочел бы чувствовать смрад ваших тел. Такой же, какой
чувствовали вы, сжигая мой дом и близких.