Рассвело незаметно. Полоса неба на востоке налилась оранжевым свечением, раскалилась и вспыхнула. А когда она потеряла свой режущий блеск, оказалось, что светило уже стоит над дрожащей размытой чертой горизонта. Связь с трансгалом тут же ухудшилась, а потом и вовсе пропала.
– Куда теперь? – спросил, едва шевеля губами, Реут. Он сидел за пультом слишком прямо, словно боясь шелохнуться, и не узнать в нем было прежнего застенчивого мальчика. Теперь это был усталый донельзя, повзрослевший молодой человек, который мог понять гибель товарищей, но не примириться с ней.
– Домой, – вздохнул Росс. Нервная и физическая усталость сковала его цепями полусна-полуяви, но ради Реута он держался изо всех сил, стараясь казаться решительным и целеустремленным. Удавалось это ему с трудом.
И очень сильно мешали вести поиск паутины. Их стало три, шли они за «черепахой» не отставая, и тягучий их шепот все настойчивее лез в уши, в мозг, заставляя оглядываться и прислушиваться.
Предчувствие неведомой опасности охватило Росса. Он даже на некоторое время забыл об усталости, настолько сильным было чувство опасности.
Наконец они оказались где-то совсем близко от десантолета, курсограф вывел их «по памяти» к месту посадки. И тут Росс понял, в чем дело. Предчувствие не обмануло его. Первое, что удивило, – отсутствие радиокрика маяка. Второе – корабля на месте не было. А над местом посадки корабля кружило несколько знакомых черных скал, накрытых одной громадной белесой паутиной.
– Корабль закапсулирован, – с тревогой сказал Реут, догадавшись, в свою очередь, о причине исчезновения десантолета.
«Сработали автоматы защиты, – подумал Росс, сажая «черепаху» метров за сто от центра «пустоты». – А это значит – существует прямая угроза кораблю, угроза гибели. В такой ситуации автоматы защитное поле не снимут, если не будет приказа… а приказа они не услышат… Что же делать?»
Минуты три Росс рассматривал карусель черных обломков, насвистывая какой-то сложный мотив. Но подлетевшие близко паутины вынудили его действовать. Сначала он отогнал непрошеных гостей несколькими разрядами из деформатора. Потом решительно высадил Реута из кабины, поколдовал над пультом и вылез сам.
– Как только в поле откроется проход, – сказал он энергетику, превозмогая внезапный нервный озноб, – беги что есть сил. Потом откроешь проход и для меня.