– Справлюсь. День какой сегодня?
– Так ведь эта, светлый вторник, – охотно ответил пациент. –
Значитца вот, разговляемся, понимаешь, пост кончился, можно и
пожрать. Но лепила сказал, тебе нельзя.
– Придётся с ним серьёзно побеседовать, – Травин подошёл к
двери, потянул на себя. – Я без пропитания оставаться не могу.
На самом деле есть Сергею не хотелось до лёгкого чувства
тошноты. Голова внезапно начала кружиться, используя стену коридора
как опору, он медленно пошёл к полуоткрытой двери. В сестринской
было пусто, на сколоченном из обструганных досок верстаке стояли
подносы с марлевыми бинтами и бутылочки с прозрачной жидкостью, на
письменном столе, покрытом тёмным лаком, две чашки в горошек
соседствовали с тарелкой, на которой лежали нарезанный маленькими
кусочками серый хлеб и почти целый бублик.
– Невовремя я, – Травин развернулся, чтобы уйти, но тут к горлу
подступил комок, в груди что-то сжалось, он опустился на один из
стульев. Сознание норовило ускользнуть, и только напряжением воли
держалось, перед глазами поплыли мушки, перекрываемые чернотой. –
Что со мной твориться?
Страха смерти он не ощущал, и не из таких передряг выбирался,
хотя в его время медицина тоже была не ахти какой, а уж в первой
трети двадцатого века загнуться можно было от любой болячки.
В комнату не торопясь вошла совсем молодая девушка в белом
халате, увидев бледного, держащегося за грудь больного, она
выбежала и вернулась почти тотчас с высокой женщиной постарше. Та
быстро проверила у Травина пульс, осмотрела глаза, сунула в уши
дужки стетоскопа и приложила металлический кружок к груди
пациента.
– Нашатырь.
Сергей аж голову вздёрнул, когда ему сунули под нос пузырёк с
запахом аммиака.
– Ну вот, сейчас станет лучше.
И вправду, голова чуть прояснилась, комок за грудиной начал
исчезать, темнота от глаз отступила, он сжал и разжал кулаки,
несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.
– Так и помереть недолго, – наставительно сказала врач. Она с
трудом затянула на плече Травина резиновую манжету, – кто вам
разрешил по коридорам разгуливать? За такое, товарищ больной, мы
вас быстро выпишем и отправим домой, здесь надо соблюдать
порядки.
Говорила женщина громко, каждое слово било молоточком по голове,
голос у неё был низкий и хрипловатый, в нём слышались командные
нотки.