Вчера приезжал генерал. Ругал порядки – приказал ликвидировать Алнеры и организовать весь госпиталь в бараках при станции…
Итак, мы почти переехали. Многих выписали в часть, и в Алнерах осталось человек сто раненых – только в школе и в клубе. На матрацах, на простынях, в стираных штанах и гимнастерках.
Госпиталь будет как игрушка. Бараки построены два года назад для ФЗО. Есть баня и прачечная, столовая. ГЛР на тысячу человек и даже больше. Разумеется – перевязочная, операционная. Сейчас у нас семьсот пятьдесят.
Едем с начальником на двуколке. Он правит.
– У меня такая же таратайка в Устюге была.
Обсуждаем сводку: «Бои по всему фронту». Примеры героических подвигов. В газетах – декларация СССР, США, Англии о координации усилий. Очень важно – не одни.
Заехали на хоздвор, Хаминов отдал лошадь, занялся хозяйством. Я иду в перевязочный барак. Нужно посмотреть, как Канский, санинструктор, автоклав устанавливает.
Вдруг – крики:
– Самолеты! Самолеты!
Замер: слышен мощный гул, такого еще не было. Двор уже полон народа – солдаты, сестры и санитары. Доктор-терапевт истошно кричит:
– Уйдите, уйдите в халатах! В щели!
Вот оно, настоящее. С запада в правильном строю движется на нас целая эскадрилья самолетов. Хорошо что щели отрыты и бараки стоят не густо.
– Врачи, сестры! Не прятаться, пока раненые не укрыты! Вывести всех из бараков!
Впрочем, едва ли кто меня слушает. Самолеты почти подходят к краю нашего поселка. За ним стоят зенитки.
Вот они ударили – залп сразу из всех трех орудий. Белые облачка разрывов еще не достигли самолетов.
Приближаются. Зенитки медленно поднимают стволы, стреляют навстречу почти непрерывно. Три передних самолета странно повернулись на крыло, застыли на долю секунды и вдруг ринулись вниз – прямо на батарею.
– Пикируют!
Три высоких хвоста земли взвились и закрыли зенитчиков. И одновременно ударили звуки – визг пикировщиков, визг бомб, грохот взрывов.
Фонтаны земли осели. Храбрые ребята эти зенитчики. Задрали свои зенитки почти вертикально и стреляют прямо навстречу следующей тройке пикировщиков. Опять визг, грохот.
Уже не пикируют, к нам подходят – путь к станции через нас. Сейчас дадут! Взглянул – двор как вымело. С крыльца видно, в щелях лежат друг на друге, лицами вниз. Сам хочу спрятаться, исчезнуть. Но стесняюсь – санинструктор Коля Канский глядит на меня: испугаюсь ли?