– Извините, у нас приказ! – промямлил один, и я поняла, что гаечный ключ он не опустит на голову дамы даже под страхом расстрела.
– Вы бы еще утюгами вооружились, – смерила я их презрительным взглядом и пошла наверх.
Но в каюте не появилось ничего интересного. Мобильник по – прежнему молчал, как немой, документы как сохли, так и продолжали сохнуть. На тумбочке я заметила визитку, где сообщалось, что капитан этого судна – Александр Александрович Седов. Вот так – ни много, ни мало, а однофамилец известного русского полярника. Сообразив, что в редакции с ума сходят, строя разные предположения на тему нашей пропажи, я решила действовать на свой страх и риск. А если они еще узнают про убийство – тогда и вовсе нам несдобровать.
Я нашла Седова, когда осматривал какое – то сооружение, висящее на железных цепях, – интересно, чем вообще занимаются капитаны на стоянке?
– Товарищ капитан! Отправьте нас, пожалуйста, на берег! Нам в редакцию надо – материал сдать!
– До прибытия полиции не могу! Вы теперь попали в число подозреваемых по делу об убийстве!
– Почему это? – спросила я, думая о том, видел ли капитан, как я выходила из машинного отделения. – И вообще, Александр Александрович, при чем здесь мы? Мы же ни при чем?
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – быстро спросил капитан.
– Откуда? – удивилась я. – Откуда? Наверное, слышала просто. А – а, видела визитку капитана в каюте, но я не поняла, что капитан – это вы.
– Понимаю, вас смутили мои домашние тапочки? – улыбнулся капитан.
Я предположила, что в быту Александр Александрович – милейший человек, но на службе – самый что ни на есть зверский зануда. Так и оказалось.
Согнав улыбку с лица, Седов подтянулся и четко доложил:
– Вас переправить не на чем! Нашу шлюпку только что раздавило двумя бортами буксиров.
– Зачем вы ее раздавили? – в ужасе закричала я. – Чтобы мы остались здесь навсегда?
– Повторяю, это произошло случайно, во время спасательных работ. Вот видите, шлюпка висит. Только что подняли, ее так просто не залатаешь.
Я тоже осмотрела то, что осталось от шлюпки. Один бок у нее действительно выглядел мятым и неровным, но, на мой взгляд, плавать она могла. А скамеечки внутри – так вообще загляденье: сохранились в прекрасном состоянии.
– Но где же дыра? Ее нет! – возразила я нашему капитану.