– Алле! – ответили сразу, словно ждали звонка.
– Меня зовут Михаилом Ромашкиным. Это я нашел вашего ребенка. Хотел узнать, как она?
– Где вы? Где вы живете? – крикнул в телефон нервный мужской голос. – Я к вам приду!
– Зачем? – спросил Ромашкин, которого смутила подобная бесцеремонность. – Что-нибудь случилось?
– Я вам все объясню! – нетерпеливо повторил незнакомец. – Скажите, где вы живете?
Мишка назвал свой адрес и пошел помешать то, что жарилось на сковороде. Пахло вкусно. Машинально рассматривая разрезанный пакет, из которого высыпал цветные кусочки, он прочел на английском языке «Суп президентский, по – французски». «Так, здесь написано, что эту брюссельскую капусту и сельдерей надо бросить в кипяток. Но теперь уже поздно!» – подумал он, выкидывая пакет в мусорное ведро. В конце – концов, какая разница что есть, если маленькие девочки бродят по улицам, как неприкаянные, а потом их по чужим квартирам отцы разыскивают! Что творится в мире, непонятно! Мишка включил телевизор, но не понял, что показывают. Открыл книгу, но не видел строчек. Вскоре раздался длинный тревожный звонок в дверь. Он сразу распахнул дверь настежь, и в квартиру влетел немолодой человек, плотный и с седой бородкой.
– Мы живем с вами на одной улице! – без предисловий заявил он, пытаясь отдышаться и начиная от этого кашлять.
Потом он протянул руку и представился:
– Степан Иванович Слепченко!
– Что случилось? – спросил Ромашкин, вяло отвечая на рукопожатие, ему не нравился этот взбалмошный человек.
Они стояли в узкой, как пенал, Мишкиной прихожей. Дедушка – судя по всему, это был дедушка – терзал свой галстук. На нем было надето длинное пальто не по сезону.
– Да вы пройдите! – сказал Мишка, заметив, что старичок нервничает.
– Мы не можем ее найти! – дедушка, не приняв приглашения, остался стоять в прихожей, как будто он торопился – в его глазах застыло отчаяние.
– Я так и знал! – вырвалось у Ромашкина.
– Что вы знали? Что? – дедушка схватил Мишку за отвороты пиджака. – Где она? Куда вы ее дели?
– Давайте все по порядку! Я ее как раз никуда не дел. Я ее в полицию отвел. В наше с вами общее отделение. А что они говорят?
– В том – то и дело, что ничего! – дедушка присел на тумбочку для обуви и закрыл лицо руками. – Они потеряли мою крошку!
– Как в полиции могут потерять ребенка? Что они говорят конкретно? – не понял Ромашкин.