– Ну, все! – рассердилась Любочка опять же на себя. – Чистить больше нечего! Пойду и погуляю! – эта фраза прозвучала даже как бы с угрозой, потому что гулять одной ей приходилось не часто.
Она решительно тряхнула густыми кудрями и встала, снимая с себя резиновые перчатки. Переодевшись в темно – зеленый брючный костюм, который, как она знала, выгодно подчеркивал ее фигуру, Любочка вышла из дому и направилась к троллейбусной остановке. Вскоре подошел ее 25-й, и женщина вошла в салон. Почти пустой в это позднее время. Троллейбус тихо катился по Покровке, как будто сам по себе.
Стояли невесомые майские ночи. Глядя в окно на узкие улочки, Любочка задумалась и не сразу поняла, что могут выяснять три активные женщины в столь поздний час.
– Плати сто рублей! Сто рублей, иначе не выпустим! – твердила мужеподобная дама с короткой стрижкой.
– Не буду я платить! – сопротивлялась пассажирка без билета, которую бдительные контролерши зажали в угол сиденья.
– Чего глаза вытаращила? – ярилась пассажирка на молодую контролершу. – Щас как дам в ухо!
– Да! – с достоинством ответила та. – У меня, как вы изволили заметить, действительно большие красивые глаза! И у вас такие же будут, если бесплатно ездить перестанете!
Ее монолог так сразил «зайчиху», что та безропотно вытащила мятую сторублевку. Заглядевшись на транспортную сцену, Любочка проехала две лишние остановки и неожиданно увидела на улице Михаила Ромашкина. Он шел, держа под руку пожилого господина в длинном пальто. Мужчины явно торопились.
«Все это странно! Непонятно! И чудовищно несправедливо!» – сказала Любочка и, встав с сиденья, прошла на заднюю площадку троллейбуса, чтобы никто не видел ее слез. Очнулась, когда водитель сказал по громкой связи:
– Конечная! Троллейбус дальше не идет! Конечная! Девушка, вы выходите?
Ромашкин вместе с дедушкой Слепченко поймали такси и направились в дачный поселок. Миновав Люберцы, машина остановилась у поста ГИБДД. Ромашкин спросил адрес, и сотрудник показал куда – то в глубину поселка. Машина долго петляла по тесным улочкам без названий. Спросить адрес было не у кого: Малаховка в вечернее время закрылась на семь замков, прохожих не наблюдалось. Уже далеко за полночь Ромашкин увидел возле одного из домов знакомые очертания машины «Форд – сьерра». Он вышел и исследовал номер – две последние цифры были тоже «56», как и те, что он видел возле отделения полиции.