Между тем наша лодка скрылась в тени плавкрана, который вблизи стал похож на глыбу нависшего над водой железа. Место происшествия выглядело презабавно: баржа, плавкран и три речных буксира вцепились друг в друга, как буяны-драчуны, четвертый буксир, подцепленный краном, беспомощно болтался над водой в неприлично страдальческой позе. Все это неповоротливое сооружение, вонявшее мазутом и соляркой, только издали напоминало ловких трансформеров-автоботов из мультиков.
Когда мы проплывали рядом с вывешенным для просушки буксиром, Юра достал фотоаппарат и начал снимать снизу развороченное днище.
– Ребята! Вы что там, с ума сошли? – крикнули нам в рупор с борта плавкрана.
– А что, нельзя что ли? – дерзко ответили мы без рупора.
– Вы же простудитесь? На улице плюс десять градусов, – опять же в рупор сообщили нам последние известия про погоду.
– Но ведь не минус же! – пробурчал Юра, думая, что острит. – Спасибо за заботу! – это уже громко. – Мы сейчас отснимем и уедем!
– А завтра сляжете с воспалением легких! Капитан приказал поднять вас на борт. Плывите сюда! – мужественный голос незнакомца с плавкрана вносил в нас уверенность, что все именно так и произойдет.
Пока мы мешкались с ответом, размышляя, не кроется ли в этом приглашении подвох, лодочник, несколько суетливо, начал перебирать веслами в сторону плавкрана. Мы посмотрели на него и ничего не сказали. Озноб, то ли от пережитого стресса, то ли от холода, уже давать о себе знать. Парнишка хорошо знал, куда грести – обойдя нос плавкрана, он направился к самой середине судна, где из воды тянулась вверх узкая железная лестница. Зацепившись рукой за ступеньку, лодочник притянул дряхлую посудину вплотную к борту плавкрана и вопросительно посмотрел на нас.
– А-а, деньги? – догадалась я, вытаскивая две мокрые сотенные бумажки.
Паренек с сомнением посмотрел на мокрые купюры, словно раздумывая, брать – не брать, потом стремительно засунул их за пазуху и всем своим видом показал, как ужасно он торопится, он даже помог мне поставить первую ногу на ступеньку, а потом сразу же сел за весла. Юра его не интересовал: как только он занес одну ногу над водой, так лодка под ним уже исчезла, вторая Юрина нога так и осталась висеть в воздухе.
Эта немыслимая скорость речного виртуального передвижения наводила на грустные размышления: лодочник не вернется! Ни за какие деньги! Что само по себе было плохо. Очень плохо! Посудите сами: мы находились на середине реки, в недружественном стане врагов, на действия которых собирались раскрыть глаза общественности, у нас не было средств передвижения, а, возможно, даже и средств связи.