Пальцы инстинктивно сжались. Я
нащупала нечто твердое… Лицо залила краска. Брови незнакомца
поползли вверх. Будь я немного в себе, непременно оценила бы столь
выразительную часть лица. Постепенно ко мне приходило осознание
положения собственного тела в пространстве. Я лежала на каком-то
мужчине и, самое ужасное, трогала его грудь через тонкую льняную
рубашку. Развитость и жесткость мышц впечатляла. Как и длинные
белоснежные волосы, разметавшиеся по каменному полу. Я осмотрелась.
Мы лежали в центре пентаграммы, а вокруг нас собралась самая
настоящая толпа. Кто-то разглядывал меня с нескрываемым
любопытством, кто-то явно испытывал страх.
— Мамочки, — прошептала я и осторожно
убрала руку.
— Чем бы ты ни было — лучше не
двигайся! — угрожающе предупредил мужчина лет пятидесяти в мантии,
что стоял ближе всех к пентаграмме.
— Он опасен? — встревоженно спросила
я, разглядывая говорившего.
Кажется, это был преподаватель.
— Кто? — тут же растерялся тот.
— Ну он. — Я осторожно мотнула
головой в сторону незнакомца со странными глазами, на которого мне
не повезло приземлиться после падения.
— Так, мне все это порядком надоело,
— не выдержал незнакомец и сам отстранился, игнорируя протесты
преподавателя.
Он поднялся и первым делом попытался
пригладить растрепавшиеся волосы. Обычный жест, но мне показалось,
что температура вокруг подскочила на несколько градусов.
Обтягивающие брюки и длинные сапоги подчеркивали стройные
подтянутые ноги. Рукава рубашки были небрежно закатаны по локоть и
открывали вид на руки со множеством кожаных браслетов и оберегов.
На ровной коже предплечий отчетливо прорисовывались узоры
выступающих вен. Я сглотнула, как древний дикий вампир перед
ужином! Щеки пылали, а в голове раз за разом прокручивался один и
тот же вопрос: «Неужели можно быть настолько совершенным?».
— Не вздумайте выходить из круга,
адепт Леман! — предостерег преподаватель своего студента.
Я так и лежала на каменном полу,
глазея на незнакомца. И пошевелиться страшно, и оставаться в таком
положении неудобно.
— Долго еще будешь изображать
опоссума? — раздраженно спросил он, отряхивая штаны и рубашку.
Его вопроса было достаточно, чтобы
ореол совершенства развеялся и из беловолосого красавца он тут же
стал белобрысым грубияном. Едва сдерживая возмущение, я
приподнялась на локтях и с облегчением заметила в ногах саквояж.
Сложно сказать, сильно ли его потрепало, он и до путешествия через
портал выглядел не очень, но главное — замочки целы и мои личные
вещи не раскидало по полу. Учебник нашелся под грубияном. Несколько
страниц помялось, порвался корешок. Впрочем, я это с легкостью
исправлю с помощью магии. Семейный портрет, слава кровавым ягодам,
не пострадал. Он, видимо, запутался в складках моей юбки, и это
смягчило его падение.