Я
нахмурилась и снова отрицательно мотнула головой.
-
Сэрка, ну чего ты? Я же. ... – он не продолжил фразу, и оборвалась она как-то
резко, практически на полу-звуке, будто Олег подавился.
Взгляд
Олега стал мутным, и он резко встал, развернулся и пошёл в противоположную
сторону от турбазы. Его будто в транс ввели, как только над лесом начала
разноситься красивая песня. Ее я услышала не сразу, а точнее не сразу поняла,
что это песня.
Мне
стало интересно, кто поёт и почему эту песню так далеко слышно, после десяти
попыток привести в чувства Олега. Это было бесполезно, его ничто не могло
остановить. Я могла держать его над собой обеими руками, но мужчина всё равно
шёл. Кричать я не рискнула, так как предполагала, что могу лишить его слуха, а
держать мужика в воздухе выше себя и мощнее по комплекции, даже при моей силе было
весьма затруднительно. Поэтому я и решила отпустить его и просто идти рядом.
Далеко.
Мы действительно ушли очень далеко от моего жилища, пока не вышли к опушке
леса. Теперь я согласна с названием этих тварей "Серены" – пела, одна
из таких серен и на опушку вышел не только Олег, но и ещё несколько мужчин,
видимо находящихся поблизости. Я всё-таки дефектная, так как петь я не умела.
То,
что вторая серена, хочет полакомиться, привлеченными жертвами, сомнений не
оставалось. Потерять Олега я не могла, так как он единственный со мной общался,
и это давало силы бороться со зверем внутри, не становиться такой же, как она. А
во мне от этой песни просыпались именно инстинкты монстра.
Я
набросилась на серену, в один прыжок, преодолев расстояние между нами, и дико закричала.
Она содрогнулась, будто поняв, что зря явилась, но отступать и не
подумала.
Мы
набрасывались друг на друга, рвали одежду и плоть, под дикие крики и, не
обращая никакого внимания на людей. Она была сильнее, по животному сильнее, у
неё не было тех ограничений морали, что сдерживали меня. Казалось, что мой
внутренний монстр, желал оторваться по полной, хотя бы на своем сородиче.
До
этого момента, я предпочитала прятаться и избегать столкновений между собой и
кем-либо иным. До этой битвы я не чувствовала смертельной опасности. Раньше я
не понимала, как можно убить человека намерено. Целенаправленно стремиться к
этому, не под властью инстинктов, но теперь мои руки были по локоть в крови, и,
не смотря на колебания, вопросы морали, я убила её. Как только выдался шанс, я
просто вцепилась когтями ей в глотку, вырвала кусок её плоти, обнажая позвонки.
Надо сказать весьма вовремя, её руки уже проделали изрядную дыру, но она
начинала срастаться, я чувствовала это. Где-то на периферии сознания, возникла
мысль, что скоро у меня совсем не останется вещей без дыр и кровавых пятен.