Магия зелья, бурлившая в крови, требовала действий: хотелось
стремительно двигаться вперед, найти врага, схватиться с ним в
рукопашной. Теперь он не боялся грядущей схватки — он жаждал ее! Но
уроки старого кота не прошли даром, в голове звучали, словно вбитые
туда молотом, наставленья Меджеха: «Ни зелья, ни магия не должны
определять твои дальнейшие шаги, только ты сам можешь решать, как
действовать, исходя из оценки окружающей обстановки». И Кейн
заставил себя спокойно сесть на землю и прислушаться. Сейчас
жизненно необходимо было постараться в какофонии окружающего леса
уловить то чуждое, что привнесено туда другим Игроком,
продирающимся сквозь джунгли в его поисках.
Он ждал, стараясь не отвлекаться ни на что: ни на крики
беснующихся хвостатых тварей, прыгающих по деревьям, ни на голоса
птиц и жужжание насекомых. Он должен уловить главное и, кажется,
сумел это сделать. Хруст сломанной ветки где-то впереди заставил
парня насторожиться. Прислушавшись, он продолжил ждать: права на
ошибку у него не было.
Звук повторился, и Кейн про себя улыбнулся: кустарник ломается
порой так громко. Пора! Пока сила зелья действует, пока нет отката,
надо нанести удар. Послушное тело срывается в бег сквозь джунгли.
Движение всколыхнуло утихнувшее было нетерпение, и бойцу с трудом
удавалось осторожно двигаться по пологой дуге, заходя за спину
врагу. Хотелось мчаться сломя голову, упиваясь скоростью и силой,
но необходимость сохранять тишину заставляла сдерживаться. На миг
замереть, убедиться, что все сделано правильно, направление выбрано
верно, и продолжить бег, довольным собой.
Его враг забрел в заросли засохшего кустарника и теперь пытался
выбраться из него. От Кейна кустарник отделяла только широкая
поляна, в центре которой лежал толстый ствол поваленного дерева.
Стремительный рывок через нее, и парень лишь чудом успевает
увернуться от веревочной петли, почти захлестнувшей ноги. Он
пытается откатиться в сторону, уходя с возможной линии атаки, как
его учили, но не успевает — резкий удар в спину отбрасывает вперед.
И уже лежа на земле, приходит понимание — тело пробито почти
насквозь. Он хрипит, выплевывая собственную кровь, выпитое Зелье
восприятия усиливает все его чувства, в том числе и боль, и та
сейчас буквально сводит с ума, разрывая мозг на сотни кусков,
заставляя тело корчиться в судорогах.