Коммент от Жести появился почти мгновенно — плачущий смайлик. «Тоже первый урок прогуливает», — подумала Алка.
* * *
Яков заварил липовый цвет, собственноручно собранный в Заречном парке, подальше от выхлопов машин. Молодежь для виду поворчала, но пила с удовольствием, слушая шефа, который добрался до резюме.
— …так что клиент точно наш. Наташа может просчитать варианты, но я просто уверен, что мы в точке бифуркации.
— Да я уже посчитал. — Хант макнул в чай сухарик. — Надо брать. К гадалке не ходи.
— Она, кстати, ничего. — Земекис придирчиво рассматривал лицо Алки на своем смартфоне. — Камера ее любит.
— А какую я легенду придумал! — Хантер закатил глаза и с чувством отхлебнул из чашки. — Шекспир! «Сон в летнюю ночь»! Прикиньте, она летом на велик подсела. И поставила на смартфон софт, который запоминает маршруты…
* * *
Алка домывала последнюю тарелку, когда на кухню вошла мама. Мама подозрительно покосилась на пустую мойку и спросила:
— Ты чего это?
Алка поняла, что настроение стремительно портится:
— Посуду помыла, а что?
— В честь какого праздника? Или натворила что-то?
— Ничего не натворила! — Алка почувствовала, что сейчас взорвется. — Просто настроение хорошее! Было!
Мама рывком развернула Алку к себе и уставилась в ее глаза:
— Ты что, на наркотиках? Что ты принимаешь?!
Запас оптимизма Алки окончательно испарился. Она запустила тарелкой в стену.
— Так лучше?
Мама отпустила ее и слегка успокоилась.
— Нет, зрачки вроде не расширены!
Алка выскочила из кухни, проигнорировав мамино «а осколки кто убирать будет?» Упала на диван, закуталась в плед и затаилась.
Минут через пять хлопнула входная дверь. Мамин голос поинтересовался:
— Ужинать будешь?
— Я с совещания, устал как собака, — бодро ответил отец. — Ректор собирал деканов и завкафедрами…
— Так ужинать будешь?
— Нет, я потом. Пойду пока… Эх, может, нам собаку завести? Я б сейчас с ней погулял!
— Ага, ты погуляешь два дня, а мне потом еще и с собакой развлекаться.
— А что это вы тут посуду бьете?
— Иди у дочери спроси…
До Алки долетел звон сметаемых в совок осколков и шепот родителей.
— Да ладно тебе, — сказал отец, — ей семнадцать, ты вспомни…
А дальше Алке пришлось встать за планшетом, потому что она слышала все, что мама орала по ее поводу. Друзей у нее, видите ли, не осталось, танцы и рисование бросила, раньше была отличница, а сейчас в дневник смотреть страшно.