— Что насчет обмороков и тошноты? — интересуюсь я.
— У вас не было тошноты при первой беременности? Осложнений? Кровотечений?
— Нет, все было в порядке.
— Я выпишу вам направление на анализы и витамины. По УЗИ и осмотру никаких отклонений в развитии плода я не вижу. Возможно, у вас снизился гемоглобин, отсюда и потеря сознания, а тошнота… посоветую вам запастись соленым крекером и холодной водой, в первое время это поможет. Ну и старайтесь правильно питаться, не волноваться. Вы работаете?
— Да, руковожу компанией.
Она кивает и что-то записывает в карточке, которую завела для меня.
— Постарайтесь не нервничать. — Она улыбается и записывает что-то еще, а я решаюсь спросить то, что хотела, едва зашла в кабинет:
— Скажите, а у вас можно сделать аборт?
Ручка в ее руке замирает, женщина переводит взгляд с тетради на меня и аккуратно интересуется:
— Вы не будете сохранять ребенка?
10. Глава 10
Я выхожу из кабинета гинеколога полностью обескураженной и разбитой. В одной руке куча бумажек, в другой — направление на аборт, назначенный на следующую неделю. Через пять дней. Я надеялась, что мне проведут аборт сразу же, попросят сдать несколько анализов, но нет…
Мне дают время подумать.
— Я даю вам пять дней, Мила Олеговна, чтобы вы могли подумать.
— Я уверена, — голосом, полным решимости, произношу в ответ.
— Вы на эмоциях, — спокойно отвечает Анна Владленовна. — К тому же один из анализов, что я вам назначила, будет готов не ранее чем через пять дней.
— Что это за анализ? — раздраженно спрашиваю.
— Мила Олеговна, это обязательный комплекс анализов. Тот, что я взяла у вас на скрытые половые инфекции. Я взяла его, так как думала, что вы будете рожать, но и в случае аборта он необходим. У вас маленький срок, поэтому… — спокойно поясняет доктор и протягивает мне листочки. — Жду вас через пять дней, всего доброго.
И вот я стою за дверью кабинета, не в силах сделать и шагу. Я не хотела никакого времени для раздумий, потому что все эти пять дней, я уверена, буду накручивать себя.
— Мила, все в порядке?
Я совершенно забываю о существовании Давида, который возникает рядом, будто ниоткуда, кладет руку мне на талию и чуть отводит от кабинета. Бумаги почему-то выпадают из моих рук, и единственное, что я произношу:
— Ох, простите.
Поспешно приседаю, чтобы собрать листы, но Давид оказывается быстрее.