- Хотите немного поиграть с Аллин? - Тилм издевательски хмыкнул. - А Аллин? Хочет ли она поиграть с нами?
- Еще как хочет! - донесся очередной возглас.
- У-у-у! Вперед!
Я вновь обернулась к Алисии, дернув ту за руку. Девушка недоумевающе уставилась на меня, выразительно приподняв брови.
- Да что? Асти, сиди спокойно и жди, когда она наиграются, - Алисия закатила глаза.
- Вы так и будете на это смотреть? Что он собирается с ней сделать? - я настойчиво наклонилась к блондинке.
- Что с тобой? Асти, ты же сама любила на это смотреть! - девушка стремительно отстранилась от меня. - Уже не так весело? Забыла как была в первых рядах?
Значит, Династия и сама была не против поучаствовать в подобном... Надо же, из всех тел, в которые я могла попасть, мне дали самое отвратительное! Хотя нет... Нет... Тело - это всего лишь сосуд, но вот то, что его наполняет... Наверное, я все же до последнего пыталась убедить себя в том, что Асти, наверное, являлась не такой, как ее родители, не такой, как Таби, Тилм или Эльд... Но теперь, глядя на все происходящее, глядя на этот животный восторг в их глазах, мне стало отвратительно, мне стало до дрожи противно. Именно в друзьях Дин, я видела отражение ее собственной души и притворяться тем, кем на самом деле являлась она, я категорически не хотела. Пусть считают меня странной, пусть возненавидят, пусть запишут в изгои, но я никогда не стану подобной им всем. Я просто не смогу начать издеваться над кем-то просто потому, что они беднее всех здесь собравшихся, просто потому, что они чем-то отличались...
Девушка, все еще отрешенно смотревшая куда-то вдаль, вдруг подняла руки и коснулась своего ворота. Стоило первой пуговичке на блузе Аллин расстегнуться, под кропотливым контролем Тилма, делая вырез значительно глубже, как внутри меня что-то резко надломилось. Одна ладонь Тилма легла несчастной на талию и он оказался так близко, будто хотел слиться с ней в нечто единое. Вторая его рука устроилась на ее груди и указательный палец тут же скользнул по открывшейся взгляду ложбинке. Пара коротких мгновений и вот она стоит в одной тонкой маечке, под которой не оказалось никакого белья. От вырисовавшихся форм, парни, что уже некоторое время пускали слюну, довольно завыли, требуя у рыжего ни за что не останавливаться.