— Тебя уже даже «ледяным затворником» называют! — поддержала
сестру Мария.
— Не самое плохое прозвище, — признал я и констатировал. — Вот
поэтому мне рано жениться! Не успел еще нагуляться. Весь в делах
был и учебе!
Мы еще несколько минут пообщались на отвлеченные темы. Обсудили
возможных невест Игната и Руслана, с которыми они стали часто
появляться вместе. Перемыли косточки отцу — тот, пользуясь моим
юбилеем, решал какие-то свои вопросы с парочкой приглашенных
князей. С Егором Дмитриевичем наши взаимоотношения немного
наладились. Конечно же, мы не сделались любящими родственниками, но
просто общаться по различным деловым вопросам теперь могли. Да и
сам отец вместе с братьями стал раз или два в месяц появляться в
моем поместье, а Феофан, довольный сильными спарринг-партнерами,
заставлял меня выкладываться в тренировочных условиях, приближенных
к боевым.
После того как семейство Темниковых наконец оставило именинника
в покое, ко мне поспешил первый друг в этом мире — Годимир Огнеяр.
Высокого жилистого молодого мужчину держала за руку смутно знакомая
русоволосая девушка.
— Добрый день, князь, — почтительно кивнул гость и
улыбнулся.
— Привет, Годимир, — хмыкнул я. — С чего это ты решил вспомнить
уроки этикета? Да еще при общении со мной?!
— Потому что хочу представить тебе свою невесту, — неожиданно
произнес Годимир.
— Кого?! — удивился я, глядя на девушку. — Мы же неделю назад
виделись, и ни о какой женитьбе ты даже не заикался!
— Это был секрет, — признался Огнеяр, с удовольствием наблюдая
за моей реакцией, и добавил. — Так что позволь представить мою
невесту — маркизу Кузнецову Марию Артемовну.
— Князь Морозов Иван Егорович, — произнес я, вспомнив маленькую
пятилетнюю девчушку, которая в свое время помогла познакомиться
сыну коменданта города и тогда еще безродному мальчишке.
— Я тебя тоже помню, — заметила мой взгляд девушка. — Ты сильно
изменился.
Что было, то было. К двадцати годам я успел обрасти значительным
количеством мяса. Окреп и вошел в силу. Хотя тот же Годимир не
сильно от меня отставал. После выпуска из кадетского училища он
также не забрасывал практику в воинском искусстве.
— Значит, ты помнишь, как тогда подсела к нам на лавочку? В
Моршанске? — напомнил я странный эпизод, когда пятилетняя девочка
назвала мое имя, хотя я ей даже не представился.