Через несколько дней, когда город освободили, к ним в дом пришла тетя Галя с двумя красноармейцами. Пришла хозяйкою, не стучась, сама отворила дверь и торжественно, звонким голосом, гордая выпавшей не нее особой миссией, объявила:
– Вот она, фашистская прислужница! А это ее Тузики. – И, встретив непонимающий взгляд красноармейца, пояснила:
– Их тут все Тузиками зовут, выродков ее.
– Понятно! – ответил красноармеец и сурово произнес:
– Пройдемте…
Мать молча одела телогрейку, низко повязалась платком и уже на пороге, словно опомнившись, закричала громко:
– Гринька! Витьку береги, береги Витьку!
Еще неделю они прожили одни в нетопленой хате, голодные. Витя все рисовал своих лошадей, время от времени отогревая под мышками руки, а Гришка ждал мать. Через неделю приехали за ними, посадили в машину.
В узком коридоре толпились мальчишки. Были среди них такие, как Гринька, были и постарше Вити. Одни ребята жались друг к другу, у других был вид бывалый: шпана малолетняя. Витька сел на пол, стоять ему было трудно. И тут же один из бойких пнул его ботинком по ноге. Гришка хотел было кинуться на обидчика, да забоялся, заплакал. И вдруг услышал:
– Ты чего это распинался, хулиган! Сейчас я тебе уши-то надеру!
Голос был взрослый, женский, и Гришка только сейчас в толпе мальчишек увидел маленькую, горбатую тетю Паню, что жила неподалеку от них. Рядом с ней стоял десятилетний Иванко, у которого недавно умерла мать, а отец еще раньше погиб на фронте. Его-то и привела сюда тетя Паня, чтобы пристроить в детский дом. Она подошла к Вите, не наклоняясь, – руки у нее были почти до полу, погладила его по голове, приказала и Гриньке: не реви, наревешься еще, твое еще все впереди. Как в воду глядела… Подошла к закрытой двери, постучала, не дождавшись ответа, открыла ее, заглянула в комнату и обратилась к кому-то:
– Вы бы нам табуреточку вынесли. Мальчонка тут на костылях.
Вышла женщина, в очках, в белом халате.
– Это кто тут на костылях? – увидела сидящего на полу Витю. – Это ж надо! Какой это умник его сюда привез? Мы в детские дома нормальных детей определяем, а этого в дом инвалидов надо.
– Так он не один, с братишкой, – подсказала тетя Паня.
– А это не имеет значения. Ну, пусть пока сидит, табуретку я дам, а когда освобожусь, отведу в другой отдел, где инвалидами занимаются.