– Послушай, парень, ты все же попробуй встать…
Милиционер поднялся, постанывая, но на ногах устоял.
– Знаешь, это хорошо, что мы встретились. Во-первых, могу тебя успокоить: ребята в засаду не попадут. Всем, кому положено, о планах полковника известно. А во-вторых, я иду на встречу, на которую идти с ребенком рискованно. Поэтому ты с ним где-нибудь в зарослях схоронишься, и вы вместе меня дождетесь. Ну, а если нет… – запнулся, помолчал. – Дождетесь обязательно.
– Хорошо, – согласился парень. – Но я вот что хочу сказать. Там, на склоне горы, сакля. Я, когда шел, видел – там был свет в окошке. Потом он погас. Может, пойдем, посмотрим, кто там живет?
– Что ж, давай попробуем.
Они стали подниматься к сакле. Действительно, следы человека здесь были. Недалеко от хижины очаг, затушенный не слишком давно, где-то блеяла коза.
Алишер скинул с плеча автомат и тихонько постучал в ветхую дверь.
* * *
Начальник районного отделения милиции, Петр Денисович Иванов потерял покой и сон. И не только потому, что в Таджикистане шла гражданская война, власть едва ли не каждый день переходила от радикальных исламистов к тем, кто защищал законные устои общества. Перестрелки возникали то на одном, то на другом конце Душанбе, а чаще всего в его центре, где бандиты, или, как их называли в московской прессе, демократы и борцы за национальную независимость, штурмом брали президентский дворец, а потом вынужденно сдавали позиции. Жить или даже просто выжить в этом аду было трудно. Работать практически невозможно, трупы убрать с городских улиц – и то не всегда удавалось: не было бензина, вся милицейская техника стояла на приколе. И все-таки сон и покой Петр Денисович потерял по другому поводу: он, коренной москвич, собирался вернуться в столицу и четко понимал, что с пустыми руками там делать нечего.
В Таджикистан десять лет назад Петр Денисович приехал не по своей воле. Был, можно сказать, на взлете карьеры, ожидал перевода из районного УВД в Городское Управление милиции со дня на день. Причем, уверенность его зиждилась не столько на собственных заслугах и талантах, а на том, что брат двоюродный ходил под самим Гришиным, совсем рядышком, и обещал свою крепкую поддержку.
Прокололся Петр Денисович глупо и бездарно. Ведь что обидно – взяток не брал. А если честно, ему, начальнику оперативного отдела, их и не предлагали. Это сейчас если рискуют, так за миллионы, а тогда другая система срабатывала: телефонное право. Поступит звоночек сверху, и хочешь не хочешь, а дело надо либо прикрыть вовсе, а если нет такой возможности, то подвести под другую статью, где наказание скорее всего будет условным. Судьям-то звонки тоже поступают. Конечно, обидно бывало и за свою работу, и за оперов, да против системы не попрешь. А прокололся Петр Денисович таким образом. Позвонил ему человек, чей голос он узнавал в первую секунду, и казалось, мог отличить из тысячи других, – властный, тяжелый, но с другой стороны умеющий быть и бархатным, мягким.