– Папа, к тебе гости.
Оперативники переглянулись. Думали увидеть приблатнённого человека, близкого воровскому миру. А здесь – семейный человек, свой дом. Воры не обзаводились семьями, недвижимостью. С их, преступников, точки зрения, это уязвимость, гири на ногах. Вора ничего не должно держать – ни квартира, ни женщины. Награбил, промотал красиво по ресторанам, и на новое дело. А если за спиной чувствует дыхание оперативников, то недолго в другой город перебраться. И фамилии меняли, жили по поддельным документам. Жили по трём принципам – не верь, не бойся, не проси.
Пока мальчики вели по комнатам, осмотрелись – обстановка скудная. Диван потёртый, две деревянные кровати для детей, домотканые половики на полу. Чувствуется – скромно живут. А как же участие и пособничество в краже? Или оговорили воры честного человека?
Такое тоже бывало. Истинного исполнителя покрывали, указывали на невиновного, как говорили – переводили стрелки. Пока милиция разбиралась, настоящий преступник успевал скрыться, прихватив наворованное.
Михеев лежал на железной кровати, вид нездоровый, на лбу влажная тряпка. Так делали, когда была высокая температура.
– Здравствуйте, – поздоровались оперативники.
Михееву лет тридцать пять – тридцать семь. На нём синяя застиранная майка, носков нет. На бывшего сидельца не похож, у оперативников глаз намётан.
Михеев глаза открыл.
– Вы из милиции?
– Как вы догадались?
– Давно жду.
– Собирайтесь, поедемте с нами для допроса.
Прежде чем Михеев оделся, Ватутин прощупал одежду, не прячет ли оружие.
– Я готов.
– Не хотите выдать в добровольном порядке деньги, полученные преступным путём?
Сотрудничество со следствием может смягчить наказание. Михеев молча открыл дверцу тумбочки, вытащил газетный свёрток, развернул. Пачка купюр по пятьдесят рублей в банковской упаковке.
– Павел Антонович, не стоили эти деньги потерянного честного имени. Как в глаза детям смотреть будете?
– Чего душу бередить, ведите.
– Вернуться можете не скоро. Жена где?
– Где ей быть, на работе. А я вот с высоким давлением слёг.
– Выходите. Наручники надевать не будем, чтобы внимание не привлекать.
– Могу я детей обнять?
Ватутин старший, ему решать.
– Можете.
Во дворе Михеев детей обнял.
– Не балуйтесь, со двора не уходите, ждите мамку. Скажете ей – в милиции я.
Пока к электричке шли, Михеев сказал: