Лиргерт сказал: «Разумеется», – а Лээст добавил сдержанно: «В эти их отношения никому из нас лучше не вмешиваться», – и тоже отправил Лаарту короткое сообщение:
– «Ардор Трартесверн, пожалуйста, не обсуждайте с Вероной вопрос моей родственной связи с ней».
Увидев машину Лаарта, в тот момент уже припаркованную – на самом краю утёса – буквально в трёх футах от пропасти, Верона пошла на снижение и, приземлившись поблизости – примерно на том же уровне, параллельно линии берега, осталась сидеть на лавочке. Дверца машины открылась. Лаарт ступил на землю, закурил и направился к «Ястребу». Увидев его – небритым, нетрезвым, сильно ссутулившимся, Верона прижалась к мачте, закрыла глаза и заплакала. Трартесверн опустился рядом, тихо сказал: «Не плачьте», – кинул окурок в море, помолчал и добавил:
– Простите меня. Я не знаю, насколько мы связаны. Я не знаю, насколько я дорог вам, но я не могу вас обманывать. Я отказываюсь от лечения. Я приехал проститься с вами и сказать, что я сожалею. Мне жаль, что так получилось… что вы со мной познакомились…
Высказав ей всё это, он поднялся, шагнул из лодки и услышал: «Лаарт, пожалуйста…» Он замер, не оборачиваясь, и ответил, крепясь из последнего:
– Верона, не надо, прошу вас. Я считаю себя преступником. Иного я не заслуживаю. Я устал от всего, понимаете? Я не хочу больше мучиться.
– Не-е-е-т!.. – зарыдала Верона.
– Простите, – сказал Трартесверн. – Да хранят вас наши Создатели, – после чего, стремительно, с окрепшей в душе решимостью, сел в машину, включил её с пульта, рванул, повернул направо, проехал вперёд немного, резко остановился, дал задний ход на полной и осознал моментально, что в отражении зеркальца возникла её фигурка – как раз между джипом и пропастью.
– Нет!!! – закричал он в ужасе.
Звук тормозов – скрежещущий – заполонил пространство – как внешнее, так и внутреннее. Джип продолжал движение – секундное… полусекундное… Лаарт крепко зажмурился, едва не теряя сознание. Верона тоже зажмурилась, ожидая того столкновения, что казалось уже неизбежным – в силу скорости и расстояния. Ещё протекла секунда. Внедорожник застыл – остановленный – в полуметре от края пропасти – эртаоном первого уровня. Трартесверна тряхнуло с силой. Он выскочил из машины, кинулся к заднему бамперу, схватил Верону, рванул на себя и, оттащив от края, с размаху дал ей пощёчину. От удара она упала. Лаарт – вспотевший, бледный, заорал: «Ты что?! Ненормальная?!» – потом протянул ей руку, и когда она встала на ноги, отвернулся в другую сторону. Верона, шагнув к машине, опустилась на землю – тёплую, у колеса – горячего, и закрыла лицо ладонями. Трартесверн прикурил от спички – кое-как, дрожащими пальцами, и, чуть-чуть успокоившись, тоже сел, со словами: «Не стоило… Моя жизнь того не стоила… Вы могли погибнуть, вы знаете?» Она ничего не ответила. Так потекли минуты. Лаарт курил – с наслаждением. Верона, убрав ладони, смотрела, как он затягивается, как отводит пальцами волосы, как смотрит куда-то в небо – чуть вытянув шею, прищурившись…