» и вошла к Эртебрану в комнату, уповая в душе на единственное – что обязана выяснить правду – пусть даже нелицеприятную – пусть даже самую горькую. В помещении было холодно. Верона прошла к подоконнику, прикрыла створку – распахнутую, включила настольную лампочку и подошла к камину – в надежде, что папка припрятана в тайнике экдора проректора. К её разочарованию, ни папки, ни деквиантера в укрытии спрятано не было. Всё, что там обнаружилось, оказалось стрелой – драгоценной, со светящимся оперением, золотистого цвета конвертом с золотой эркадорской символикой, её же – Вероны – письмами – из Гамлета и Лисканнора, альбомом с её фотографиями, двумя хрустальными палочками и альбомом для рисования, обмотанным прочной нитью – вероятней всего – металлической, перевязанной и запечатанной именной печатью проректора.
– Увы, – вздохнула Верона, – результаты неутешительные. Печать вскрывать непорядочно, так что зря я сюда заглядывала… Значит, папка либо в «проректорском», либо где-нибудь в доме у Неварда… Тогда следует сделать следующее – надо спуститься за Ястребом, долететь до дома родителей, попытаться проникнуть внутрь, а дальше – по обстоятельствам…
С идеей такого рода она покинула комнату – вновь никем не замеченная, и минут через семь примерно уже спускалась по лестнице – в грот с остальными «Ястребами», – в кромешной тьме, без фонарика, размышляя над тем обстоятельством, что Джон, исходя из символики, тоже общался с Лээстом. «И эта корона по форме – именно та корона, что я на себе увидела…»
Непосредственно в это время Лээст сидел с родителями, ел подогретый ужин и сообщал о главном – о том, что подверг Верону процедуре стирания памяти. Реакция вышла разной. Элиза скорее обрадовалась и даже воскликнула: «Правильно! К чему ей помнить о ступорах и всех этих усыплениях?!» – а Невард, напротив, расстроился и спросил рассерженным голосом:
– Чего ты вообще добиваешься?! Однажды она проклянёт тебя!
– Конечно, – кивнул проректор, – но поверь мне – это оправданно.
– Лээст, – сказала Элиза, – мне хотелось бы попросить тебя больше не приводить её, пока это всё не раскроется. Я могу себя выдать как-нибудь. Её сходство с нашей Теаной лишает меня равновесия.
– Нет, – сказал Невард, – глупости! Всё её сходство с Теаной – это глаза и волосы, а так – она копия Лээста!