Другое дело наша родная русская кухня. Вареники, картошечка, селедочка с лучком… Едва взглянула на свою котлету по-киевски, в животе противно заурчало, и я начала орудовать вилкой. Правда, прожевать мне котлету удалось с трудом, как и проглотить, потому что Агеев пялился на меня все время обеда, до тех пор, пока парни потихоньку не разошлись покурить.
Вот так было всегда, с тех пор, как Оля с Игорем уехали и Лазарев передал бразды правления Тимуру. Нет, он неплохой начальник, в плане ведения дел – ответственный и дисциплинированный. Но слишком строгий. Из всего штата с ним общается только Стасик. Ну и я по долгу службы.
Иногда мне кажется, что Агеева просто боятся. Ему бы какой-нибудь корпоративчик организовать, выпить с коллективом, в баньку сходить расслабиться. Мужики это любят, частенько слышу, как они обсуждают свои походы по клубам и боулингам. Но нет, вместо этого он спускает с них три шкуры, пока они работают, и не поощряет деньгами, когда те успешно завершают дела.
– Я позвонил в сервис. – Голос Тимура буквально ворвался в мои мысли, и я вздрогнула. – Твоя машина будет готова завтра вечером.
– Угу, – поблагодарила я, поднимаясь со стула. – Сколько?
– Проведем, как служебные расходы. – Он тоже встал и, обогнав меня, направился к лифту.
Я побежала за ним и чуть не влетела в его спину, когда Агеев резко остановился.
– Тимур Маратович, не надо как служебные. Я заплачу.
Он вошел в раскрывающиеся двери лифта, естественно, не пропустив меня вперед.
– Богатенькая, что ли?
Издевка в его голосе моментально напомнила мне про соль, которую он, судя по всему, давненько не отведывал в бодрящем черном кофе.
– Я заплачу, – настойчиво повторила я и отвернулась.
Снова это дурацкое хмыканье, которое раздражает донельзя. Тихий гул поднимающейся кабины, ровное дыхание Агеева и скрип моих зубов, когда я сжала их от злости.
Тимур
Тихий писк телефона вывел меня из раздумий, и я не глядя снял трубку:
– Слушаю.
– Тимур Маратович, на связи Андрей Стариков, – пропела Илона фальшиво-вежливым тоном.
Я сразу же вспомнил подслушанный разговор в столовой, и градус моей раздражительности подскочил на новый уровень. Ишь какая. «Ни за что в жизни». Тоже мне, красавица нашлась. Да будь она последней женщиной на планете, я бы на нее и не посмотрел. И плевать, что человечество бы вымерло. Ни за что. Да у меня на нее даже не встанет.