Обратный путь тоже порадовал. Мы взяли машину до города и вместе с «исцеленными» соседями двинули в обратный путь. У одного из мужчин было забинтовано горло, и он похрипывал при дыхании. Досталось, видно, бедолаге, горло-то не спина, намного проще повредить. Что вправили второму попутчику, не помню. Внешне он выглядел непокалеченным. Не успела деревня скрыться из глаз, как такси застряло в грязи. Пришлось идти за трактором и «нежно» тащить машину на буксире до асфальта. Три километра по болоту – очень осторожно, чтобы сохранить все наши кости, хрящи и позвонки на местах. Цирк, да и только! При такой тряске и у здорового человека что-нибудь могло вылететь. Дома мне еще поделали компрессы с бишофитом (природный рассол с большим количеством микроэлементов), но толку не было. Рухнула очередная надежда.
Болезнь медленно, но неуклонно прогрессировала. Искривление позвоночника нарастало. Ортопеды назначили мне корсет. Еще они придумали надевать мне на ночь лангеты на ноги. Сейчас бы спросить того гения, чем же я его (или ее) так разозлила? Какой смысл упаковывать ровные ноги в гипсовый «сапог» во всю длину ноги, если у человека искривлен позвоночник? К счастью, родители не были лишены разума и решили, что без сна я долго не протяну, поэтому закинули лангеты на антресоли.
Мне все сложнее было ходить. Путь до школы и обратно приходилось проходить под ручку с папой или мамой. Ей пришлось уйти из столовой и устроиться на завод, поменяв руководящий пост на место монтажницы, только из-за удобного графика. Они с отцом чередовались сменами, и так мне было обеспечено сопровождение.
В школе было четыре этажа, и расписание уроков, словно специально, составляли так, чтобы дети не засиживались. Гонки по этажам выматывали и убивали. Лестницы уже давно стали для меня препятствием. Если у себя в подъезде я еще легко могла сбегать вниз, перескакивая через ступеньки, то в толпе мчащихся школьников мне приходилось судорожно цепляться за перила, только бы не сбили. Чем выше я становилась, тем страшнее было падать.
К 12 годам у меня было освобождение не только от физкультуры, но и от трудов, рисования и пения. Вредно много сидеть, и все неважные предметы исключили. Вот только одна незадача – мне некуда было деваться на время этих уроков, и я, как наказанный хулиган, коротала время в коридоре либо сидя на подоконнике. Порой выставленные из класса старшеклассники, приняв меня за свою, пытались заводить беседу, и я пряталась от них в туалете.