Такси уже пересекло Рижскую эстакаду, когда Аня поняла, что происходит нечто непонятное. Вначале она подумала, что у нее просто двоится в глазах, поскольку увидела, что из корпуса шофера начинает выделяться еще одна фигура. То же касалось аксессуаров машины и тесно обнявшейся парочки. Однако, когда она перевела взгляд на сидящего к ней спиной Андрея, то оказалось, что это двоение на него не распространяется. То же касалось и Ани самой, когда она перевела взгляд на свои руки. Через несколько секунд Аня констатировала, что двоение стремительно нарастает в том смысле, что дубликат салона машины с пассажирами быстро отъезжает в сторону, и когда Аня посмотрела в окошко, оказалось, что то же происходит и с внешней стороны такси, и буквально через 5—10 секунд дубликат автомобиля полностью отсоединился и ехал рядом. Когда же Аня перевела взгляд в салон, то выяснилось, что Андрея в салоне уже нет, он ехал во второй, дочерней, быстро отодвигавшейся в сторону от Аниной, и в той, второй, Ани уже не было, как не было Андрея в первой.
– Андрей, что случилось?! – крикнула Аня запоздало, – но Андрей уже не слышал, он стремительно отъезжал в сторону вместе с раздвоившимся проспектом Мира, рядышком с шофером и пассажирами – точными копиями тех, которые, ничего не подозревая, составляли компанию теперь уже одной только Ане.
Тут только девушка обратила внимание на то, что машина словно бы несется внутри гигантского зеркального калейдоскопа, что дорога перед ней, отражаясь во множестве зеркал, двоится, троится, и так далее, в арифметической прогрессии. При этом, если поначалу ей казалось, что первый дубликат ничем не отличается от прототипа, где ехала она сама, то теперь в глаза бросалось все больше и больше отличий в этих бесконечно дробящихся дублях. Где-то отличалась поза шофера и пассажиров, где-то – это были уже совсем другие пассажиры, а где-то уже и совсем другая машина и шофер. Да и сам город, по которому они мчались, бесконечно дробясь, уже мог иметь какие-то отличия и в уличной ситуации, и в марках, проносящихся мимо автомобилей, и в количестве и личностях пешеходов. Вскоре это распространялось уже и на детали архитектуры, правда Аня с неким удовлетворением констатировала, что основная магистраль, по которой мчалась ее машина в окружении зеркальных множащихся отражений, все же остается все тем же проспектом Мира.