Ирония, грусть и ностальгия. Двадцать шесть рассказов и одна повесть - страница 38

Шрифт
Интервал


Лёха с Федулом прыснули в кулаки.

– Петрович, у Сильвера хоть попугай говорящий был! – смеясь и пожимая руку старому другу, воскликнул Федул. – А ты этого Толстопуза приволок!

Кот, до этого мирно дремавший на крепком, надежном плече, приоткрыл один глаз и внимательно, как бы запоминая, посмотрел на шутника.

– Молчи, придурок! – зашипел на Федула кандей. – Наживешь себе геморрой на весь рейс!

– Это ещё почему?! – изумился Федул.

– По кочану! – Петрович был, как всегда, максимально лаконичен.


Их пожилой Гуру знал, о чём говорил.

С момента выхода в рейс и до самого возвращения домой, Киргиз стал постоянной жертвой чрезвычайно мстительного, как оказалось, котяры. Он, с незавидной регулярностью, обнаруживал следы кошачьей жизнедеятельности в опрометчиво оставленных на виду тапочках и на легкомысленно развешанной слишком низко одежде.

Жирный монстр «мочил» его, во всех смыслах этого емкого слова, всегда и везде, где и когда только мог.

Со временем, в число жертв наглого котяры попали ещё несколько моряков, которые осмелились выразиться о нём с недостаточным пиететом.

Поразительным образом хитрый, хвостатый упырь обходил своим вниманием средний и старший командный состав!

На все возникающие претензии к хозяину «мстителя», Петрович уходил в глухую оборону, времена переходящую в яростные контратаки.

Наглый и паскудный по характеру кот напоминал сентиментальному кандею о родном доме и ему прощались любые выходки.


Почувствовав за мохнатой спиной крепкую и непробиваемую «крышу», котяра оборзел окончательно.

Прежний домашний любимец и баловень Васька сгинул. За сволочной и зловредный характер, моряки нарекли его «Бандерой».

Кличка прилипла намертво. Даже авторитетный Петрович ничего не смог с этим поделать. Прошла первая возмущенная реакция на не очень лестную характеристику для своего любимца, и он махнул рукой. Бандера так Бандера. Похож.

Однако хитрому и нахальному котяре удалось поработить далеко не всех на этом судне.


Судовой щенок-подросток по кличке «Персик», например, остался совершенно безразличным к неожиданной смене власти.

Едва Бандера, в свойственной ему, наглой и циничной манере попытался заявить о своих исключительных правах на верхней палубе, то сразу же получил добрую трёпку в ответ. Под натиском более крепких лап и клыков, Бандера, изловчившись напоследок нагадить Персику: «по- маленькому» – в будку, а «по-большому» – в миску, навсегда убрался под защиту крепких дверей и переборок.