– Tвои ягоды так напоминают мне вкус варенья, которое варила моя бабушка.
Наверное вместе с фразой наружу вышла тоска по тому безвозвратно ушедшему, счастливому времени. Потому что девочка посмотрела не по-детски серьезно на меня, и я наконец-то услышала ее голос:
– Oна ушла в другой мир, да?
– Да, – ответила я тихо.
Мы обе притихли, каждая думая о своем.
– Как тебя зовут? – спустя какое-то время спрашиваю я у нее.
– Анна.
– Ух, ты! Выходит мы с тобой тезки. Я тоже Анна.
– За что они тебя так, тезка?
От моего вопроса девочка словно впадает в легкий транс. Ее взгляд застывает, бесцельно направленный в сторону.
– Я совершила ужасный поступок и заслужила наказание, – как заученную фразу, бесцветным голосом произносит она.
– Что такого ужасного могла совершить маленькая девочка? Может попробуешь рассказать?
Глядя в землю, она монотонно начинает свой рассказ:
– Я ударила сына нашего почтенного, всеми уважаемого старосты… Это случилось вчера. После обеда мы с подружками играли в салки. Я взяла с собой своего любимого кота, чтобы он погрел на солнышке старые кости.
В этом месте голос девочки потеплел, и она еле заметно улыбнулась, видимо вспоминая своего питомца.
– Нам было весело с девочками. Пока не пришел Ганс со своими приятелями. Он старше меня и выше на целую голову. Я всегда, завидя его издалека, старалась миновать встречи с ним. Он мог толкнуть, ударить или больно дернуть за волосы. Он и других детей обижал, не только меня. Никто не мог ему ответить. Он ведь сын уважаемого человека.
– Tы говорила родителям? Разве жители деревни не видели его хулиганства?
Девочка только замотала головой.
– У взрослых много своих забот. Они этого не замечали.
Или делали вид, подумала я.
– А вчера он палкой ударил моего кота Тима. Просто так, ни за что. Я так разозлилась, что выхватила у него палку и со всей силы ударила его. У него пошла кровь. Он начал громко кричать, стали собираться люди и меня потащили к столбу позора.
Я видела, что ее снова бьет озноб. Она обхватила себя руками.
– Я не хотела этого. Я знаю, что я плохая и совершила ужасное преступление. Мне очень стыдно за мой поступок, но я не хотела этого. Честно.
В ее последней фразе, в том как она это произносит, слишком много веры в то, что она действительно совершила что-то ужасное. Щемящая жалость к этому маленькому бесстрашному человечку и кипящая злость на ее мучителей, вулканом рвутся из меня наружу. Мне хочется прижать ее к себе, баюкая на руках говорить ей о том, что она смелая, сильная, лучшая девочка из тех кого я знала! Что это не она, а жители села совершили ужасное преступление. Но я боюсь спугнуть ее своим шквалом эмоций. Cтараясь, чтобы голос звучал как можно спокойней, спрашиваю: