А он сказал, улыбаясь, что первая годовщина – бумажная. Олово дарят на десятую.
Джим знал множество подобной милой чепухи, и Холли это очень нравилось. Так здорово слышать ее от надежного, крепкого парня. Именно таким он и был. И таким остался навсегда. Он так и не успел надеть настоящую звезду. А на пятую годовщину Холли подарила ему сосновый гроб на дне шестифутовой ямы.
Она вытерла щеку тыльной стороной ладони. Черт, слезы.
А ведь обещала себе, что не заплачет. Хорошо хоть не видит никто. Нет уж, подобного удовольствия она им не доставит. Этот город и так забрал у нее слишком многое.
Холли вспомнила, что в последний раз видела Джима сидящим дома за рабочим столом. Ей показалось, муж плакал.
– Я должен это исправить! В этом городе нужно все менять! – только и сказал он.
Затем сунул бумаги в кейс и уехал на ночь глядя. А приехал вместо него мэр Кэссиди – в три часа ночи, чтобы лично сообщить новость. Произнести приличествующие случаю пустые слова:
– Трагедия… несчастный случай… я так сочувствую… все, что город может сделать для вас… поможем, чем сможем…
Холли вывалила еще лопату земли на гроб мужа, потом еще одну… Усилия, нудная боль в мышцах глушили злость и горе. И с каждой новой толикой земли шептала молитву – но не о своей мертвой любви. Слезы бежали по щекам, ветер нес из пустыни гарь, а вдова молилась о том, чтобы пожар стал возмездием, насланным высшей силой, которая пронесется сквозь город и сожжет проклятое место дотла.
– Все, что город может сделать для вас… – говорил Кэссиди, потупившись, вертя шляпу в руках.
«Вы все можете сдохнуть и сгореть в аду.
Вот это вы можете сделать для Холли Коронадо».
– Как он умер? – спросил Соломон, заставляя голос звучать спокойно, но едва сдерживая убийственную ярость.
Отчаяние было физически ощутимым, бушующим внутри ураганом, валуном, придавившим душу. И еще горше было от того, что привязан, заперт внутри жестяной коробки.
– Разбился на машине, – ответил коп, все еще глядя в боковое окно на склоны гор. – Он ехал поздней ночью и то ли заснул за рулем, то ли резко свернул, объезжая что-то, – и угодил в ущелье. Ударился головой, проломил череп. Когда Джима нашли, он был уже мертв.
Соломон подумал, что именно этот Морган и нашел Джеймса Коронадо уже мертвым.
За окном виднелся город: обломки изгороди среди пустыни, убогие лачуги с ржавой жестяной крышей или без крыши вообще. Все незнакомое.