Различив среди воя слова, стоявшие вокруг придвинулись.
– Думаю, он зовет отца, – заметил доктор. – Бобби, мы делаем для тебя все возможное. Главное – держись.
Бобби пытался уехать от огня. Но чертов грейдер мог нормально двигаться лишь по ровному месту. Потому пришлось выбирать дорогу, а та оказалась слишком близко к огню. Бобби наметил место для поворота впереди, ехал, сосредоточившись на нем, слишком уж сосредоточившись, – и не заметил идущую слева огненную стену. Можно было спрыгнуть и убежать, но Бобби не спрыгнул. Ведь грейдер необходим, чтобы пропахать полосу, помочь спасти город. Может, старина Такер выкажет хоть какое уважение, увидев, что Бобби – настоящий герой.
Жар обнял его могучей ладонью, запузырилась кожа на костяшках пальцев, охвативших руль. Бобби упорно глядел вперед, давил на газ, задержав дыхание, словно был глубоко под водой и плыл, отталкиваясь ногами, к поверхности. Если бы вдохнул, пламя бы попало внутрь, утопило бы в огне, и потому Бобби держался, думая об Элли и бриллиантовых кольцах, пока не достиг точки поворота и не увел грейдер от пожара. Больше Бобби почти ничего не помнил.
А теперь он глядел в лицо доктора и понимал, что не чувствовать боль – это на самом деле очень плохо. Ну ладно, сам-то он пропадает, ну и пусть. Но жалко, что так вышло с Элли. А может, старикан Такер и прав. Может, ей лучше без Бобби. Он провел всю жизнь, убегая от того жуткого воя, от звука неудачи и боли, – и вот теперь издавал его сам.
– Прости, – выговорил он. – Я все испортил. Я запорол работу.
Затем перед ним встал бледный человек.
Малкэй подошел к двери, держась как можно дальше от раненого, проверил, нет ли кого снаружи, осмотрел парковку, соседние окна.
Ничего.
Закрыл дверь, задернул тяжелые занавески, потом занялся раненым. Водитель лежал на спине, словно дымящийся в мерцающем свете телеэкрана. Раненый тихо стонал. Медленный скрипучий звук, исходящий из глубины тела. Пальцы, вцепившиеся в промокшую рубашку над раной, скребли, выдавливая кровавую пену. Рана на животе тоже обильно подтекала. Кровь в сумраке комнаты казалась черной.
Малкэй присел на корточки, направив пистолет в голову водителю:
– Эй, ты меня слышишь?
Веки раненого приподнялись.
– Как тебя зовут?
Губы чуть растянулись в улыбке.
– Луис, – выговорил он сквозь окровавленные зубы.