Фицрой, уже насмотревшись на голых морских баб, вернулся на мостик, оттуда оглянулся, красивый и франтоватый, рот до ушей.
– До чего же здорово!.. Юджин…
Я поднялся к нему наверх, Фицрой взглянул в мое лицо и сразу посерьезнел.
– Что-то случилось?
– Да, – ответил я. – Совесть загрызла, Фицрой. Надо вернуться… Нет-нет, только мне. Астрингер отчаянно нуждается в помощи.
Он охнул.
– Ты что? А как же мы?
Я сказал невесело:
– Помнишь, еще там на берегу ты сказал, что уплываем, а здесь разразится грандиознейшая война? И что линия защиты не остановит короля Уламрии Антриаса, а к столице он все равно прорвется?
Он кивнул.
– Королю Дронтарии придется… непросто.
– Потому я там нужнее, – сказал я, – а вы все плывите. У нас теперь связь, забыл?.. Как и со всеми кораблями. Только мечи не потеряйте.
Он непроизвольно потрогал красиво торчащую из красивых ножен красивую рукоять, у Фицроя все должно быть красивым, как и он сам, вскинул на меня полный тревоги взгляд.
– Ты велел без нужды не пользоваться.
– Знаю, – ответил я, – но теперь придется чаще. Только старайся, чтобы команда не видела. Это вызовет…
– Понимаю. И нехорошие толки, и желание завладеть… Возьмешь корабль Негрона?
– Нет, – коротко ответил я. – Все корабли остаются. Сможете помогать друг другу. Рундельштотт кое-чему меня научил. Если удастся… помогу королю и… вернусь. Впереди Гаргалот!
Он невесело улыбнулся.
– А в самом деле придуманный Гаргалот может оказаться реальным. Кто бы подумал.
– Мы рождены, – пообещал я, – чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор!.. Что станет реальным, а что нет – зависит от нас, таких оболтусов, что даже страшно… Команде постарайся объяснить…
– Нет, – возразил он. – Меня вздернут сразу. Решат, что утопил тебя, чтобы узурпировать власть.
– Хорошо, – сказал я. – Я объясню им сам.
– Я их сейчас созову!
– Давай, – согласился я. – А я пока наберусь отваги. Такое сказать, будто на самого себя плюнуть. Не поймут, но смолчат, а это хуже всего.
– А ты сам себя понимаешь?
– С трудом, – признался я.
На каравелле народ собрать все же проще, чем на городской площади, через несколько минут уже все, свободные от вахты, столпились на палубе у капитанского мостика, Джонадер внимает у штурвала, с десяток матросов молодецки расположились на нижней рее, Понсоменеру все слышно с клотика.