Что я, собственно, и проделал, и уже
буквально через минуту выпростался из кабины, небрежно откинув
блистер. Да-да, глайдер у меня крошечный двухместный, а из всех
удобств лишь кресло на амортизаторах да гравикомпенсатор, не
позволявший «насладиться» перегрузками при маневрировании. Зато
багажник довольно просторный: хочешь, палатку грузи, а хочешь –
бухло. А можно и то, и другое сразу. Плюс снарягу для погружений,
например.
Посадочная площадка располагалась
непосредственно перед жилым комплексом – больше на вершине утеса
просто негде, так что миновать главный вход в сихэюань я не мог
физически. Равно как и избежать встречи с дворецким, которого
диспетчерская служба предупредила о моём скором появлении заранее.
Что поделать, работа у них такая. А мне теперь страдай… хотя, надо
отдать должное Генриху Карловичу, он обычно не слишком навязывался.
Особенно когда я являлся один, без батюшки. Перед Елагиным-старшим
да, приходилось выслуживаться по полной, а со мной можно и по
лайтовому варианту, чему я лично только рад. Ну вот нет у меня
желания выслушивать по возвращении как минимум получасовой доклад о
житье-бытье поместья в отсутствии главы семьи. Как там, у классика?
Всё хорошо, прекрасная маркиза. В любом случае, раз уж наведался к
родным пенатам, нужно идти. Не ночевать же в глайдере, в конце-то
концов? Тесно и неудобно. И перед слугами в том числе.
Ладно, сколько ни тяни время, всё
равно в дом пройти придётся. Благо шагать всего ничего: от
центральных ворот через вайюань, мимо щита, отгоняющего духов, во
внутренний двор-нэйюань, а там уже и чжэнфан – обиталище главы
семьи с супругой.
Вот в нэйане меня Генрих Карлович и
перехватил:
- Рад приветствовать, Иван Ильич.
Удачно ли добрались, сударь?
- Более чем, Генрих Карлович, более
чем, - не стал я разочаровывать старого служаку.
Старого больше в фигуральном смысле,
нежели характеристики возраста. В наше время для получающего
нормальное медицинское обслуживание мужчины полтинник вообще ни о
чём. А наш дворецкий ещё и следил за собой, как никто другой в
доме. Вот по покойному мастеру Лю было видно, что тот действительно
в годах. Хотя я его всегда помнил одним и тем же – сухим и седым,
как лунь. Впрочем, в седине Генрих Карлович ему не уступал, но у
него она была какая-то… благородная, что ли. Как и весь остальной
облик, присущий вышколенному слуге старой школы. И не просто школы,
а хорошей европейской. Протектората Бритт или Кельтского союза. И
да, это маман настояла, чтобы его приняли на службу. И надо
сказать, её ожидания Генрих Карлович оправдал целиком и полностью:
и свои обязанности выполнял на пять с плюсом, и остальных слуг –
исключительно выходцев из Протектората Чжунго – держал в ежовых
рукавицах.