– Мы оправдаем доверие, учитель.
Я повернулся к Аязу, отбрасывая пустые размышления и кивнул:
– Не сомневаюсь. Тренируйтесь, через пару недель проверю.
А ведь я хорошо чувствую этих бойцов. Кровь и сила связывает
нас, а через скверну я могу дотянуться до сознания любого из них.
Причём, когда они наберут силы, моя власть над гвардейцами станет
ещё сильнее. Бойцы знают, но их это не пугает.
Через полгода-год станут грозной силой. Она мне понадобится в
любом случае.
Попрощавшись с бойцами и Аязом, вернулся домой, в кабинет. Сев
за стол, катнул по столу серебряную монетку. Ребристые грани,
профиль Элеоноры на одной стороне и имперский орёл на другой.
Золотая монета отличается профилем, на ней меня изобразили. Ну и
медная монета с орлом и стилизованным изображением укреплённого
города на другой стороне. Я подумывал ввести бумажные деньги, но,
по итогу, от этого отказался. Рано ещё.
Вытащив из кипы бумаг перед собой отчёт о производстве и
поставках на материк за прошлый месяц, просмотрел цифры и довольно
прищурился. Одних только чугунных сковородок отгрузили больше
десяти тысячи штук. При цене в продаже в один серебряный и
себестоимости в пару медяков, сковородки принесли около семисот
золотых.
Триста получилось выручить за лампы и сотню за керосин к ним. Со
временем рассчитываю, что баланс в сторону топлива будет смещаться.
А лет через пять-десять, с отладкой производства и если не случится
войны, можно будет поставлять и двигатели.
Сотня золотых за тяпки, полсотни за плуги, сотня за лопаты,
почти триста за гвозди. Доспехи, мечи, косы, швейные иголки, топоры
и ещё почти четыре десятка экспортных позиций. Удивительно,
насколько широкую номенклатуру товаров мы успели освоить. А ведь
работы ведутся и над автоматическими ткацкими станками, что
позволит нам обеспечить себя тканью и немало экспортировать.
Большинство денег идёт на обеспечение промышленности. Вроде
прямая себестоимость на зарплаты и работу цехов не так велика, но
вот косвенная… Закупки продовольствия, селитры, каучука и ещё
множества вещей, которыми мы обеспечить себя пока не можем. Даже
шерсть овечью приходится закупать. И хлопок, цены на который
растут.
Одна надежда на механизацию сельского хозяйства и удобрения.
Иначе, при текущих темпах индустриализации и количестве
вовлечённого в неё народу, мы себя просто не прокормим. Слишком
много людей приходится изымать из сёл в стремительно растущие
города.