Большой.
И привык, что к росту своему, что к богами дарованной силе. К
власти. К тому, что он умнее. Хитрее. Опаснее прочих. И теперь вот
на Винченцо поглядывал сверху вниз, с вялым интересом. Кого он
увидел?
Изможденного слабого человека, который выдавал себя за мага.
- Как тебя зовут?
- Винченцо.
- Господин, - отозвались из-за спины и опять ткнули. Вот что за
привычка-то дурная, в живых людей всякой гадостью тыкать. Но
Винченцо сдержался и даже выдавил:
- Господин.
- Умный маг. Давно тут?
- Нет… господин.
- Хорошо. Служишь?
- Да, господин.
- Сестре?
- Да, господин.
- Мне сказали, что у тебя тоже сестра имеется, - он прищурился.
И показалось, что этот человек на самом деле куда опаснее, чем
кажется. – Её не было.
- Она занята. Господин.
На четвертый раз произнести это слово получилось куда как
легче.
- И чем же?
- Пациентом. Она не может его оставить.
Хальгрим прищурился, взгляд его сделался колючим, в нем читалось
предупреждение. А Винченцо подумало, что тот, кто стоял за его
спиной, потянулся к мечу.
И ударит он без раздумий.
Нехорошо.
Убивать кого-то не хотелось.
Но вот Хальгрим кивнул, будто приняв решение.
- Она ведь не замужем? Целительница?
- Да, господин.
- Потом взгляну. У меня есть достойные люди. Возможно я сумею
помочь в твоей беде.
- Простите… господин?
- Мне сказали, что твоя сестра уже немолода. Сколько ей? Больше
двадцати, верно? И еще не замужем. Это плохо. Женщин надо
пристраивать в надежные руки, пока они молоды, - это было сказано
весьма снисходительным тоном. – Твой долг, как брата, состоял в
том, чтобы позаботиться о счастье своей сестры.
Винченцо прикусил язык. Смысла говорить, что у Миары собственные
представления о счастье, не было. Все одно не поймут.
Решение принято. И его лишь ставят в известность.
- Ничего. Я подберу ей хорошего мужа. Тем более
целительница.
- Благодарю, господин, - получилось подавить смешок.
- А ты отплатишь мне добром за добро.
- Всенепременно, господин, - а это уже чистая правда. Винченцо
еще когда привык платить. В том числе и за добро.
- Садись, - Хальгрим указал на низенький табурет, который стоял
в трех шагах от кресла. – И выпей со мной.
Винченцо опустился, куда сказано, отметив, что табурет на диво
неустойчив. И что сидеть на нем, сохраняя равновесие, непросто. А
еще сложнее – дотянуться до Хальгрима.