– Я оправдываться не стану, – глядя не на Вакулу, а перед собой, отчеканил Молодцов. – Но знайте, на голых руках я любого из вас поборю.
– О как, – осклабился брюнет, – давай!
– Ты это, охолонь. – Но, как оказалось, староста переживал вовсе не за здоровяка. – Вакула у нас кузнец, подковы гнёт руками, зашибёт ненароком.
– Ничего, я легонько, – пообещал кузнец.
– Я тоже, – сказал Данила, вставая с завалинки.
Вакула отошёл на пару шагов, раскинул руки, будто собрался заключить оппонента в дружеские объятья. Данила не испугался ни грозного вида, ни огромной, должно быть, силы. Не всегда сила солому ломит.
Вакула ринулся на него, Молодцов сбил захват в сторону, сам оказался сбоку от противника, схватился за волосатую лапищу, дёрнул на себя и сам качнулся навстречу. Заехал лбом в висок кузнецу, длинным крюком засветил в затылок и добавил снизу, из-под руки, апперкот. Оп-па! Поднатужившись, Молодцов бросил противника через бедро. Всё, иппон. Ой… нет, не иппон.
Вакула поднялся с земли, отряхнулся и со звериным оскалом снова попёр на Данилу. Вот тут Молодцов по-настоящему испугался, и от страха тело само подсказало верное решение. Данила отступил на шаг и крутанул вертушку. Кузнец не успел закрыться или не посчитал нужным, так что удар прошёл в полный контакт. Данила ощутил острую боль, когда его пятка долбанула в голову противника. По инерции он пронёс ногу дальше, развернулся ещё на сто восемьдесят градусов и замер в боевой стойке лицом к противнику.
Кузнец простоял ещё секунду, потом глаза сошлись в кучу, и он второй раз рухнул в пыль.
– Тьфу, и-тить его! Наська, зови опять Лису, – проворчал староста.
Когда кузнеца, уже почти оклемавшегося, отвели в местную «поликлинику», староста отозвал Молодцова в сторонку.
– Парень ты, вижу, ловкий и с норовом. Нам такой может пригодиться. Ты говорил, что отдаришься за помощь, что мы тебе оказали. Ну так слушай наш с тобой ряд. На днях мы товар повезём, на торг в город. В лесах по дороге ватажки татей стали озоровать. Сопроводишь товар наш до города, считай, мы долга друг к другу не имеем. Ну как, согласен?
Данила ответил не думая:
– Конечно, а что мне ещё делать.
В путь отправились через три дня, как раз когда у Данилы поджили раны. Проводы получились колоритные – с воплями, визгами и слезами. Местные бабы провожали мужиков, как в последний путь. Что, наверное, логично. Риски не вернуться из торговой поездки здесь выше, чем не пережить год срочной службы на родине Данилы.